Иной едва заметно опустил глаза и взглянул на насупившееся и недовольное личико своей пленной. Она надула нижнюю губу и смотрела куда-то вперед себя. Наряду с желанием уничтожить в мире всё женское, Платон машинально притянул Элену к своей широкой груди и незаметно укрыл её воротом тёплой куртки. Чуть позже, когда они добрались до пункта назначения, Платон долго и мучительно анализировал своё странное поведение, но так и не понял, почему ему так хочется, чтобы эта дерзкая девчонка больше никогда не плакала…
За время длительного путешествия, у влюбленных подружек практически не было возможности поговорить друг с другом. И если Платон вёл себя по отношению к своей пленнице более или менее терпеливо, то Демьян не стесняясь продолжал истязать и мучить Настасью. По несколько раз на дню, едва они останавливались для привала или ночлега, он силком тащил её в глубину тёмного леса и прислонив к любому понравившемуся дереву, жестоко и больно насиловал. И хоть Настасья мужественно держалась, не проронив и слезинки, Элена знала – в глубине души, девушка очень страдает.
– Ну скажи хоть слово… – требовал у Насти Демьян, совершая в ней мощные и глубокие толчки, – Издай хотя бы звук, женщина…
Настасья в ответ лишь сцепила зубы и зажмурилась.
– Упрямая. Упрямая и непослушная самка, – злился он, больно шлёпнув её по голой заднице, – Скоро ты сама будешь просить меня об этом…
– Скорей бы ты сдох, – процедила она сквозь зубы, крепче хватаясь за острый сук, чтобы не свалиться на мокрую после дождя землю.
Демьян усмехнулся и в ответ сильнее придавил её к огромному черному дубу. Он видел, что девушка вся поцарапана, знал, что у неё совсем не осталось сил, но вместо жалости, эта юная женщина пробуждала в нём только гнев и негодование. К тому же, один раз она уже попыталась от него сбежать. Демьян нагнал Настасью возле небольшого болотистого водоёма, покрытого грязной тиной и в наказание, долго топил её вялую короткостриженую голову в мутной и плохо пахнущей воде. Настасья брыкалась и царапала его до крови, но он всё равно не позволял ей сделать спасительный вдох.
– Ты!… Бездушная скотина!…
– Именно так, – согласно кивнул он, схватив её в охапку и вытащив одним рывком на поверхность.
Настасья жадно глотала ртом воздух и продолжала молотить его по могучей груди. Иной перехватил её запястья и скрепил их своей стальной хваткой.
– Еще раз попробуешь убежать, я на самом деле тебя утоплю, – заметил он вполне миролюбиво.
– Я выцарапаю тебе все глаза перед этим! – закричала она.
– Женщина, ты меня услышала.
– Сдохни! – Настасья плюнула ему в лицо.
Демьян злобно притянул девушку ближе к себе. Её пылающие ненавистью глаза прожигали его насквозь. Мужчина даже поразился, насколько самоотверженными могут быть женщины Конфедерации. Они не имеют ничего общего с теми безвольными рабынями, которые живут в их кланах всю жизнь. Настасья была гордой и свободолюбивой, как и все те современные бабы, которых он встречал на своём пути раньше. Самым забавным для Демьяна было то, что он понятия не имел, что ему больше было по душе – покорность или борьба.
– Вытри, – жёстко сказал он Настасье.
– Нет, – прохрипела она тяжело.
– Я сказал, вытри, – с нажимом повторил он.
– Нет! Хочу, чтобы ты сдох!
Демьян замолчал и снова посмотрел в её полные ужаса и страха глаза. Что-то в этой странной женщине трогало его. Он изучал её похудевшее личико не понимая, почему она так ведет себя и почему до сих не сломалась. Иной полагал, что после совершенного над ней акта прилюдного насилия, Настасья попросту сдастся ему на милость. Демьян был уверен, что это просто вопрос времени. Однако, прошло уже много дней, а девушка до сих пор вела себя, как дикая кошка, которую невозможно было приручить. И даже теперь, когда эта самка всего на волосок от гибели, она всё равно продолжала бороться за свои так называемые, права. Откуда все это? Из каких потаённых резервов она черпает свои силы? Где источник её лютой ненависти? Где точка, после нажатия которой, она больше не выдохнет?