– Кто? – буркнул он коротко, моментально приходя в себя.
– Элена, – ответил ему взволнованный голос, – Она тоже рожает. Её хозяин, Платон, требует, чтобы меня привели. Я не смогу остаться, вы ниже него по званию.
Демьян чертыхнулся.
– Хорошо, иди к ней. И… молись… Слышишь, женщина? Молись за моего сына.
Демьян последний раз взглянул на Феону и жестом приказал покинуть помещение. Женщина испуганно кивнула головой и исчезла за дверью. Убедившись, что никто их не потревожит, Демьян вновь отвернулся к Настасье. Потрогав пульс женщины, и удостоверившись, что тот стабилен, Иной поднес руку к основанию её живота и наметил место, где необходимо сделать надрез.
– Прости мне Господь и создатель наш, все грехи мои, – прошептал он тихо, – Ни о чем не попрошу тебя больше, только направь мои руки и позволь мне принять своё дитя. И сохрани жизнь его матери… – добавил он, поддавшись немного вперед.
Едва острый горячий нож коснулся кожи, Настасья резко распахнула свои глаза и нечеловеческим голосом закричала. Стая белоснежных голубей, одиноко сидевших на крыше старого барака, взметнулась в небо, исчезнув в бледных облаках. Кажется, всё на многие метры вокруг, замерло. Группа мужчин и женщин, находившихся поблизости, на мгновение остановилась, прислушиваясь к нечеловеческим страданиям рожавших женщин, Элены и Настасьи.
Спустя несколько часов, едва жалобные крики перестали истязать сердца и души местных жителей, тишину общины нарушил громкий звон колоколов стоявшей на отшибе церквушки.
– Это мальчик!!! – послышался восторженный крик.
Услышав это, Иные повторяли звучавшее на языке слово, как будто оно было истинным избавлением.
– Она подарила ему мальчика!!! – доносилось из каждого барака и передавалось из уст в уста.
– Святые Небеса… – крестились Иные и воздавали руки к небу.
– Мальчик всего один? – взволнованно спросила Софья у какой-то женщины, прижимая руки к груди.
– Да… – ответила та, улыбнувшись, – Но надо быть благодарными и за это.
– Конечно, конечно – кивнула Софья, напряженно всматриваясь в сторону барака, в которой рожала Настасья.
Его покосившиеся от времени деревянные стены, кажется, готовы были в любой момент разрушиться. Кто бы мог подумать, что в такой глуши их может ожидать настоящее чудо…
Демьян так и не вышел на порог. Софье уже нашептали, что женщина после кесарева и находится в критическом состоянии.
Но она всё-таки жива.
Молодую мать на носилках сразу перевезли в лазарет. Потеряв много крови, Настасья обессилена и теперь ей нужно отдыхать. У неё родилась здоровая розовощекая девочка, которую никто пока не видел. Собравшись с духом, Софья подошла к бараку, и осторожно приоткрыв дверь, вошла внутрь. Её сразу сшиб с ног запах пота и ядреного спирта. Наверняка Демьян обрабатывал им раны женщины. Софья свернула за угол и отодвинув в сторону белый кусок материи, который использовали вместо занавески, тихо прошла в комнату. Здесь, посреди груды кровавого тряпья и перепачканной мокрой одежды, на холодном грязном полу сидел Демьян. В руках он держал недавно рожденную дочь. Малышка получилась круглолицей, с большими тёмно-синими глазами, которые она иногда открывала и жмурилась от яркого света. Младенец не плакал, а лишь несмышлено вглядывался в потемневшие глаза своего родителя. Девочка была абсолютно голенькая, Софья испугалась, что она может простыть.
– Господин… – тихо прошептала женщина, боясь, что от любого громкого звука Демьян дёрнется и уронит дочь.
– Что? – поднял он на неё заплаканные глаза, – Смотри женщина… у меня опять родилась дочь…
Боль от разочарования пульсировала в его сердце. Женщина снова подарила ему дочь, как будто он не был способен на что-то большее. Годы несбывшихся надежд совершенно измотали Демьяна.
– Господин… – смутилась Софья, делая вперед несколько шагов, – У вас прекрасные дочери… Сильные, красивые… Вы можете ими гордиться.
– Молчи… – зажмурился он, словно пытаясь избавить себя от ее слов, – Забери её… – сказал он брезгливо, протягивая ей маленькую крошку.
Девочка надула маленьким ротиком прозрачный пузырик, который тут же лопнул, заставив ребёнка зажмуриться.
– Взгляните на неё… У крошки ваши глаза, – улыбнулась Софья, протягивая руки к Демьяну, – Она совсем ничего не боится, такая же храбрая, как и вы.
Иной ничего не ответил. Его поникшие плечи вздрагивали от нервного напряжения, которое он испытал. Он даже не обратил внимания на то, как Софья взяла дочь на руки и укрыла её длинным подолом своего платья.
– Как вы её назовете, Господин? – донеслось до него.
– Я назову её Эва. Да… – он сделал долгую паузу, – Её будут звать Эва.