— Можно то можно, — заговорила та, что постарше. — Только для начала расскажи, кто ты такая и о чем беседовала с нашим Старейшиной?
— Я заблудилась, — ответила Мила. — Может, знаете такую деревню на Серебрянке? Так вот я там и живу.
— Знать не знаем, — женщина пожала плечами, — здесь в округе деревень других нет.
— Как нет? — удивилась Мила.
— Вот так и нету. Конечно, если ты не на коне заблудилась, — усмехнулась женщина и посмотрела на ту, что худее: та засмеялась и закивала.
— Не на коне, — тихо ответила Мила, — я очень боюсь ездить верхом.
— А Старейшина-то что сказал? — не обращая на ее слова, продолжила женщина.
— Сказал, что поможет, отведет меня завтра в лес.
Женщины вновь переглянулись, одна подняла брови, а вторая тяжело вздохнула, но сверток с едой ей протянула.
— Спасибо. — Мила села неподалеку, на старое полено.
Хлеб, что ей дали, оказался мягким, а молоко — сладким. Женщины болтали о своем, ругали между делом детей: те бегали и резвились. Мужики в стороне обсуждали дела. Может, деревня и отличалась от той, где жила Мила, но народ здесь был такой же, как и везде. И на душе стало спокойно. Даже деревянный столб не показался ей таким уж страшным.
Она стряхнула крошки с передника, стала смотреть на огороды и увидела, как из-за высоких кустов вышел тот самый человек, который чуть ее не убил. Он широко шагал, придерживая меч на поясе. А когда заметил ее, то резко остановился. У Милы от испуга вся кровь с лица ушла. Она хотела уже вскочить и убежать со всех ног, но он лишь мотнул головой и пошел дальше по деревне.
— Смотри — идет, — сказала одна из женщин. — Десять лет не видели, а сейчас гляди, вместо лаптей сапоги напялил. В нашу сторону не смотрит, ни с кем не говорит. И откуда он такой важный взялся?
— Говорят, даже на могилу к матери еще не ходил, — подхватила вторая. — Как приехал вчера вечером, так сразу в избу к ней пошел. У меня мелкий за ним в оконце подглядел. Рассказал, что тот за печкой что-то поискал, а с утра, это уже я видела, в лес ушел.
— Наверное, сокровища ходил закапывал, — ответила ей первая, — или раскапывал. Не зря же слухи про их богатства ходили.
— Слухи слухами, а жила беднее всех, — покачала головой первая. — Но ладно, не нам их судить. А Иномир-то и вправду сильно изменился.
— Значит, Иномир, — тихо повторила Мила и стала молча наблюдать, как он скрылся в конце деревни.
День прошел быстро. Иномир ей больше на глаза не попадался, но и она по деревне не гуляла. В одной из изб ей накрыли лавку, и, дождавшись вечера, она легла. Но спать было неудобно. Дома у нее стояла большая мягкая кровать с пуховыми подушками, а здесь в спину упирались жесткие доски, а тонкое одеяло даже не накрывало ног. И сколько бы Мила ни ворочалась, все равно заснуть не могла: все думала, что пережила за сегодняшний день. Как вдруг с улицы начали раздаваться жуткие звуки.
Скрипели деревья, стоял странный гул, и даже показалось, что говорил чей-то тихий голос. От страха так пробрало, что она накрылась одеялом с головой, поджала ноги и затряслась. Заснуть смогла только под утро, и, когда петухи запели, она еле встала. Даже мысли о скором возвращении домой не помогали до конца открыть глаза и, с трудом выйдя из избы, Мила сильнее зажмурилась — в глаза ударило утреннее солнце. Как привыкла — осмотрелась. Народу поблизости не было, но на лавке стояли деревянное ведро и ковшик. Мила набрала холодной воды в руку и умылась.
— Ух, — произнесла она, отряхнула ладонь и только тут за спиной заметила Иномира.
Мила тут же попятилась назад, случайно задела ковшик, пролила воду на траву и уже хотела кричать во весь голос, но он поднял ладони.
— Тише, — сказал Иномир, — я всего лишь поговорить хочу.
Вблизи он оказался куда выше, чем показалось сперва у ручья. Только на этот раз выглядел намного приличнее: темно-рыжие кудри были аккуратно расчесаны, белую рубаху сменила холщовая, красная, на ногах были все те же шаровары, как и накануне, и начищенные сапоги. Но на груди больше не висел серебряный кулон.
— Мне совсем не о чем с тобой говорить, — быстро ответила Мила и бросила взгляд на деревню, которая медленно просыпалась. Хлопали двери, выходил народ и громко друг друга приветствовал. Но под тенью избы их пока никто не видел.
— Быть может, я тебя вчера напугал, — начал Иномир.
— Напугал? — перебила его Мила. — Ты же мне чуть голову не отрубил.
— Извини, я не знал, кто ты такая, — с нажимом продолжил он. — Ты мне вот что лучше расскажи: ты уверена, что провалилась в багровое болото? А что с тобой было дальше? Ты помнишь?