– Это революционная…
– Достаточно.
Он вздымает клюшку над головой и с силой обрушивает ее на груду оборудования. Это движение он повторяет по меньшей мере тридцать с лишним раз, пока его лицо не становится ярко-красным и он не начинает задыхаться.
Мне, как выясняется, тоже трудновато дышать. Последний шанс провести время вместе с Кэт на моих глазах превратился в груду пластмассовых осколков.
– Не могу поверить, что ты…
– Тебе уже восемнадцать, – прерывает меня отец. Он держит клюшку для гольфа как бейсбольную биту, и тяжело пыхтит; я даже думаю, что его может хватить удар. – Еще один подобный инцидент, и мы с матерью уже ничем не сможем тебе помочь. На твоем месте, Саймон, я бы начал проводить гораздо больше времени в реальном мире.
Девочка в лесу
Это был просчет с моей стороны, тут и говорить нечего. Я был уверен, что снятие денег с кредитной карты останется незамеченным, не приняв в расчет матушкину новую бухгалтершу, горящую трудовым энтузиазмом. Тем не менее непонятно, из-за чего вообще разгорелся весь этот сыр-бор. Готов поручиться, мать ежемесячно тратит на ботокс гораздо больше шести кусков. Если уж на то пошло, не удивлюсь, если еще большие суммы выкладывает мой отец: он понемногу начинает напоминать восковую статую самого себя из музея мадам Тюссо. Вероятно, у него где-нибудь на заднице выбито предупреждение: «БЕРЕЧЬ ОТ ОТКРЫТОГО ОГНЯ!».
Преподав мне урок, мои родители не стали задерживаться в доме. Им еще предстояло закатить в лунку несколько ответственных мячей, насладиться блюдами итальянской кухни, приобрести ряд роскошных изделий из кожи и переделать множество других не менее важных дел. Так что я опять остался один. Я сижу на краю плавательного бассейна, свесив ноги с бортика. Вся моя аппаратура раздолбана, так что теперь никуда не деться от так называемой реальности – здесь, в нашем замечательном Брокенхерсте, штат Нью-Джерси. Наш дом выстроен в виде фальшивого французского шато, а название города сперто у какого-то милого местечка в Англии. Трава на нашем газоне имеет неведомый природе оттенок зеленого цвета, а вкус разогретой в микроволновке сосиски, которую я жую, приводит на ум таинственные сорта мяса, выращенного в лаборатории.
Можно потрогать Брокенхерст, можно ощутить его запах, но ты должен окончательно спятить, чтобы назвать его реальным.
Сразу же за нашим задним двором начинается лес. Когда я был малышом, он казался мне бесконечным; сейчас большую часть деревьев вырубили. Я пытаюсь отыскать тропинку, ведущую через то, что от него осталось. Она совсем заросла, но во сне я по-прежнему могу по ней пройти. Она ведет прямиком к одному из немногих старых домов в здешних окрестностях, которые не успели снести. Участок, где стоит дом, подболочен, и на протяжении девяноста с чем-то лет, вплоть до недавних пор, здание медленно уходило в землю. Именно там и живет Кэт, и именно там я был бы прямо сейчас, если бы она согласилась хотя бы поговорить со мной. Однако моя лучшая подружка нынче шарахается от меня, стоит лишь мне подойти поближе. Пускай это стоило мне нескольких кусков и опасного для жизни столкновения с отцом, но я должен был увидеть ее в OW. В Брокенхерсте, к несчастью, она не хочет иметь со мной никаких дел.
Мы познакомились с Кэт десять лет назад, когда нам обоим было по восемь. Моего отца как раз сделали старшим партнером в его юридической фирме, и в качестве победного трофея он отстроил этот Мак-Замок. Тысячи деревьев были скормлены жаждущим жертв дереводробилкам, и наш дом вырос на самом краю территории, которой впоследствии предстояло стать самым шикарным из элитных жилых комплексов Брокенхерста. Мы переселились сюда в первый день лета. Миссис Козматка – нянечка, нанятая моей матерью, – велела мне никуда не уходить с травяного пятачка на нашем заднем дворе, когда я буду играть вне дома. Ступать в лес мне строго-настрого запрещалось: мать была уверена, что он кишит змеями, клещами и ядовитыми растениями.
В защиту миссис Козматки надо сказать, что она была новенькой. Она еще ничего обо мне не знала. И первые два с чем-то часа я действительно не давал ей повода для беспокойства. Я сидел точнехонько на том самом месте, где сижу сейчас, и разглядывал деревья. Лес казался мне таким живым! Я слышал, как потрескивают ветки и шелестят листья…
А потом некто вышел мне навстречу с той стороны.
В то лето я только и делал, что играл в Гарри Поттера, поэтому не усомнился, что передо мной какое-то мифическое существо. Было понятно, что это не кентавр, но я решил, что это может быть фавн или какой-нибудь лесной дух. Даже если бы существо заговорило со мной при той первой встрече, я все равно не поверил бы, что это человек. Я никогда не видел настолько перепачканного ребенка. Высохшая грязь покрывала ее с головы до ног – впоследствии Кэт объяснила мне, что это был камуфляж. И это работало ничуть не хуже заклинания! Когда нянечка вышла из дома, Кэт достаточно было сделать всего лишь шаг назад, чтобы полностью раствориться в лесу, словно бы он проглотил ее целиком.