— Эге! — сказал красномордый. — Да их целых две машины. И какая-то «Волга» за нами увязалась? Потягаться в скорости хочет? Так мы ей покажем, что такое «с заграничным ветерком»! Гони, браток!
— Надеюсь, быстрая езда не помешает откровенной беседе? — осведомился мой спутник. — Не считайте меня похитителем. Просто нам стало известно, что вы подлежите аресту органами безопасности, и было принято решение спасти вас, доставив в посольство, откуда переправить в свободную страну. Там вы сможете выполнять свою Миссию. Вам лишь предстоит сделать заявление, что отправляетесь туда по своей воле.
— У меня есть одна особенность: я не могу лгать. Мой спутник сдвинул на затылок шляпу и присвистнул:
— Тогда воспользуйтесь этой особенностью и сообщите мне еще в пути, каким образом ваши «летающие тарелки» так круто заворачивают на очень большой скорости?
— Я не намерен делать из этого секрета.
— Вот мы едем на предельной для такой машины скорости, но я не хотел бы крутого виража, — усмехнулся «журналист». — У меня тоже есть маленькая особенность: люблю хорошо жить. — И он, приподняв очки, подмигнул мне. — Я могу слушать? — осведомился он.
— Поймете ли вы меня? — усомнился я.
— О, господин Альсино! Моя специальность — все понимать: от способов любви до устройства атомных бомб.
Тем временем наша автомашина неслась по автостраде, обходившей стороной населенные места. Преследователи, видимо, отстали, а я пытался объяснить, почему скорость не имеет значения при обнулении массы.
На шоссе появился страж дорожного движения. Он протянул поперек дороги пестрый жезл, требуя остановки, очевидно как-то предупрежденный майором.
Но наша «зарубежная машина» промчалась мимо, не обратив на него никакого внимания.
— Должно, по радио, гады, дали знать, — зло процедил сквозь зубы красномордый.
— Не останавливаться. Им, возможно, не понравилась наша непривычная им скорость. Оплата удваивается, — заявил «зарубежный журналист».
Я постарался телепатически связаться с нашими преследователями и после первой неудачи, убедившись, что за нами мчится «закрытый для меня» Кочетков, все-таки установил связь… с Олей. Они с отцом мчались следом. Через восприимчивую девушку я получал представление о том, что происходит позади.
— Папа! Папа! Вертолет! — воскликнула Оля.
— Майор, очевидно, вызвал из ГАИ, — объяснил Сергей Егорыч.
— Смотри! Смотри! Сбрасывает лестницу! Но почему не останавливается? Ой! Кочетков открывает окошко дверцы, высовывается. Ухватился за перекладинку. Он с ума сошел! Почему на ходу?
— Чтобы не отстать от «мерседеса».
— Как ловко он взбирается. Я бы умерла от страха высоты! Что он задумал?
Меж тем на шоссе перед нами возникло препятствие. Идущие впереди машины встали вереницей. Но наш «мерседес», не сбавляя скорости, резко свернул влево, перелетел через невысокий каменный барьер и, сшибая рекламные щиты, выскочил на траву разделяющего дорожные полосы газона.
Мы помчались мимо стоящих машин и преградивших им путь тяжелых грузовиков.
Рыжий шофер свернул теперь вправо и тем же путем оказался на свободном от попутных машин шоссе, разгоняясь все быстрее.
— Что это там? Затор? — спрашивала отца Оля, очевидно увидев хвост стоявших машин. — Куда это свернул «мерседес»? Разве так можно?
— Он все делает, что недопустимо. Преступный лихач!
Наш лихач стремился показать всю свою лихость.
Ветер выл за окнами.
А я снова воспринял голос Оли.
— Вертолет спускается! Почему не догоняет? Зачем завис над землей? И Юра спрыгнул! Юра! Юра! — кричала она в открытое окно, видимо проносясь мимо.
— Видишь, лестницу под брюхом вертолета протаскивает. Конец в окно пилоту подает.
— Петля получилась! Правда-правда! Но зачем? Теперь отстанут даже от нас…
— Догонят. И не только нашу «Волгу».
— Глянь! Вертолет откуда-то взялся! На крышу нам сесть норовит! — панически закричал рыжий парень.
— Не дрейфь, скурлыга, сворачивай в лес!
— Да, деревья послужат защитой от геликоптера, — подтвердил мой спутник.
Наша машина круто свернула теперь вправо, перелетела через придорожную канаву и, подпрыгивая на ухабах, устремилась к лесу.
Деревья возникали прямо перед лобовым стеклом, и казалось, что мы сейчас врежемся в них. Но лихач всякий раз избегал столкновения.
Похитители теряли чувство реальности. Ведь сверху были прекрасно видны их метания, а лес не мог превратиться в дремучую чащу, где можно укрыться.
И действительно, лесок кончился, и машина выскочила на асфальтированную площадку для стоянки автомашин близ стилизованного живописного дома с островерхой двускатной крышей, спускавшейся до самой земли.
— Здесь престижный загородный ресторан, — как ни в чем не бывало объяснил мне мой спутник. — В другой раз я с готовностью посещу его вместе с вами. — Он явно хотел казаться спокойным.
— Если будет для этого повод, — ответил я в тон ему.
Со стоянки автомобилей можно было выехать только на шоссе. И гонка продолжилась.
Вертолет не торопился придавить нас непосильным своим грузом. Он приближался неторопливо, но неуклонно.
— Не страшитесь, господа. На крышу не опустится из боязни аварии. Не будет такого решения, — утешал наемников их хозяин.
— Тогда мы с ним еще потягаемся! — нагло заявил рыжий. — Отстает, гад! Отстает! Кишка тонка!..
Вертолет действительно чуть приотстал, но увлеченный бегством шофер не заметил, что под вертолетом по шоссе волочится какая-то петля.
И сколько ни старался лихач выжать все возможное из «мерседеса», вертокрылая машина подкралась к нему сзади, спокойно подвела петлю под багажник и стала набирать высоту.
Я ощутил, как сиденье вместе с нами приподнялось над шоссе.
Мотор взвыл. Оказавшиеся в воздухе колеса беспомощно крутились. Еще некоторое время «мерседес» катился по инерции.
По лестничной петле спускался Кочетков.
Вертолет двигался вместе с «мерседесом», как приклеенный.
Красномордый наемник обернулся, скомандовав мне:
— Сидеть смирно. — И нацелился в меня автоматом.
— Сели, — вздохнул рыжий шофер. — На какой теперь срок?
С вертолетной лестницы соскочил Кочетков и подошел к дверце «мерседеса».
— Не подходи! Пристрелю! — истошно закричал красномордый, продолжая целиться в меня.
Майор и подъехавшие его люди застыли в нерешительности.
— Пристрелю, как зверюгу! — взвизгнул красномордый, грозя оружием.
Прозвучала автоматная очередь. Пули пробили крышу «мерседеса». Красномордый скорчился, сведенный судорогой, выпустив очередь не по назначению, и повалился на шофера.
— Вы целы? — крикнул подбежавший Кочетков. — «Парализующая трубка»? Как кстати!
Я указал трубкой, которую держал в руке, на пробитую пулями крышу машины.
Кочетков облегченно вздохнул, открыл снаружи дверцу и предложил всем выйти.
Рыжий беспрекословно послушался, положил на сиденье свой автомат и заложил руки назад, как сам того требовал при моем пленении.
— Вы не имеете права на мое задержание! У меня дипломатический паспорт, — не двинувшись с места, заявил мой недавний собеседник. — Я требую связи с нашим посольством и протестую против срыва моего интервью, на которое получил согласие.
— Чье согласие? — осведомился Кочетков, знакомясь с протянутым ему документом.
— Господина Альсино, который заявил, что не хочет иметь секретов.
— Можете ли вы сами сделать подобное же заявление? — насмешливо спросил Кочетков.
— Я протестую, протестую, протестую! — твердил обладатель дипломатического паспорта.
— Мы поможем вам связаться лично со своим посольством, даже доставим вашу машину, обладающую хорошей скоростью.
Парализующее действие стало проходить, и красномордый зашевелился, очумело оглядываясь вокруг.