— Сэр, получено первое сообщение от объекта, расшифровка займет около десяти секунд.
— Отлично, включай на весь мостик, когда будет готово. Этот великий момент войдет в историю... А почему всего десять секунд?
Волнение в центре нарастало как океанский шторм, казалось, холод его волн можно ощутить на лице. Секунды обработки неестественно растягивались в вечность, пока господин N одновременно видел безграничную славу, миллионные дотации на протухшие космические программы и боролся с легкими сомнениями, которые подбирались к его сердцу.
В динамиках заскрипел далекий шум, и раздался голос:
— Земля, прием, Земля. С вами говорит астронавт Брайан Эббот с шаттла "Странник", бортовой номер 864793287802. Ответьте.
Мостик исследовательского центра завис на несколько секунд. Но тишину прервало новое сообщение:
— Земля, прием, Земля. С вами говорит астронавт Брайан Эббот. Приступаю к возвращению из экспедиции по изучению экзопланеты в кротовой норе под названием "Разлом". Длительность экспедиции по бортовому времени — один год; по Земному времени — около пятнадцати лет. Прием.
Первым пришел в себя господи N.
— О чем он говорит? Какая экспедиция в Разлом? Мы посылали кого-то пятнадцать лет назад?
— Нет, сэр.
— Ну а это? Это что тогда, черт-его-дери, значит? — задыхался руководитель, — Быстро в архивы! Найти любую информацию по этой экспедиции! Френсис!
— Слушаю! — молодой связист резко вытянулся в кресле.
— Поставить шаттл "Странник" на удержание. Пускай его системы показывают, что мы принимаем сообщения, но не давайте никаких ответов. Никто за пределами центра не должен знать об инциденте, пока мы не разберемся с деталями.
— Земля, прием, Земля. С вами говорит астронавт Брайан Эббот...
Бортовой журнал Брайана Эббота. День 30.
Итак. Результаты изучения состава воздуха показали, что местная атмосфера более насыщена кислородом, но человек может находиться на поверхности планеты без скафандра. При снятии шлема ощущаются седативный эффект и легкое головокружение. Эти побочные эффекты через некоторое время исчезают, но необходима акклиматизация.
Я долго не мог понять, что так сильно отличается на этой планете от Земли, и только сегодня осознал — вокруг меня отсутствуют какие-либо живые существа. Вообще никаких звуков животного происхождения. Только шелест листвы и веток на ветру, который здесь значительно сильнее, чем у нас. Пока не могу предоставить каких-нибудь более четких данных по этому поводу, но теперь мне ясно с чего я должен начинать исследования.
Уже начал добавлять фотосъемку к первым визуальным исследованиям. Большая часть деревьев напоминает реликтовые хвойные леса на Земле, но при этом представлены и лиственные растения. Интенсивность зарослей значительно выше, чем даже в экваториальных лесах.
Конец записи.
***
— Господин Министр, что нам делать?
Темный, аскетично обставленный кабинет министра развития космических исследований был отражением его характера. Высокий и худощавый мужчина лет сорока был скуп на эмоции и слова. Немного неряшливый внешний вид компенсировали несоизмеримые с тупиковой должностью харизма и властолюбие. Две глубокие вертикальные морщины между бровей были прямым следствием серьезной озабоченности министра судьбой исследований космоса, которая, пока что вела во тьму более густую, чем сам космос. С каждым годом количество государственного финансирования снижалось, а заинтересованность общества в неизведанном и необъятном только уменьшалась. Правительства искали повод сохранить и без того хрупкий мир, а Эпоха Катастроф сильно сказалась на психологии граждан.
Господин N, ожидавший ответа министра, был еще молодым и деятельным руководителем, который, если и не мог дождаться своего часа славы, то всячески старался приблизить этот желанный момент. В отличие от министра, N обладал внешними данными и умел подчеркнуть свои хорошие стороны. Если бы не страстное увлечение космосом вкупе с недюжими умственными способностями, то он бы мог многого добиться на любом более перспективном поприще.