Потом свою роль сыграла и Вторая мировая – фашисты навербовали из мусульман дивизию СС. Опять-таки – не любят сейчас вспоминать о том, сколько из нее было дезертиров, и что в рядах партизан Тито были те, кто из нее дезертировал, или просто пришел воевать.
Тито… он был масштабной личностью… его сейчас не знают, недооценивают – а это был человек, не уступавший Ленину. При нем страна действительно держалась вместе. Югославия – как бы воплощала идеал простого советского обывателя – вроде и социализм, но и в Европу ездить можно, и товары европейские есть на полках, и иностранцев полно, и торговать можно как угодно. Но страшная правда была в том, что когда нарастают трудности – проще обвинить в них другого, потому что он не той национальности, религии или у него не та форма носа или цвет кожи. Гораздо проще и сказать – вот, мы даем больше, чем получаем, отделимся, и все наше будет. Этакая крысья натура…
И понеслось…
В отличие от сербов и хорватов, конфликт которых начинался с самого низа и был во многом поддержан народом – конфликт в Боснии и Герцеговине начинался сверху, она как бы пала жертвой политики. Республика – была не такой и бедной, тут недавно прошла олимпиада, Сараево привели в порядок, многое построили. Далеко не все местные принимали новый язык ненависти – в конце концов, они не были другими, как албанцы в Косово. Просто в конфликте в Боснии были заинтересованы слишком многие. Сербы. Хорваты, которые были совсем не прочь перенести основной конфликт в сторону от своей территории. Исламские страны, которые после Афганистана искали место для нового джихада. Американцы. Тут происходили удивительные вещи – в хорватских аэропортах приземлялись Боинги из Ирана с оружием, и стражи исламской революции – раскланивались с сотрудниками БНД и ЦРУ. Общая вражда сближает как ничто другое.
Сербы во главе с бывшим врачом Караджичем – сформировали ополчение, куда пришел и отец Ани, Милан – его звали как недоброй памяти князя Милана Обреновича. До войны он был просто фермером. А уже через несколько месяцев – он ловил на прицел первого мирного жителя в Сараево.
А после этого – остаться самим собой было уже невозможно.
Я листал фотографии – и на некоторых из них без труда опознавал отца Ани. Какой смысл был – отстреливать гражданских с сараевских холмов? А никакого. Как не имеет смысла любая гражданская война. Если в начале и есть смысл – то потом он теряется…
Просто убивай – пока тебя не убили. Всё.
Листая дальше, я понял, почему отец Ани не попал в Гаагу и не был никак вообще наказан за Сараево. После Дейтонских соглашений – он переехал в Сербию и присоединился к банде. Участвовал в сейчас уже легендарных разборках двухтысячного года, прямо перед падением Милошевича. Когда новая власть разгромила основные банды – двое из троих криминальных лидеров были просто застрелены спецназом при задержании – он попал на скамью подсудимых и получил одиннадцать лет за бандитизм. Видимо, так он избежал куда более тяжких обвинений – решили, что если он сидит – то и пусть сидит. Он уже наказан.
То есть, отец Ани – бандит.
А я еще ни разу в жизни не видел исправившегося бандита.
И все равно что-то не давало мне покоя. Неужели он поднял руку на дочь? Обычно, бандиты как раз тепло относятся к своим семьям, это то немногое, что соединяет их с обществом.
Я попытался посчитать – и понял, что возможный мотив все же есть. Аня была зачата, когда Милан сидел в тюрьме. Конечно, есть такая вещь как длительные свиданки. Но она могла и не быть его родной дочерью…
22 мая 2022 года. Белград, Сербия. День двенадцатый
Вы, наверное, думаете, что я такой герой… я никакой не герой; еще со времен работы в Москве я понял, что героем быть глупо.
Но я и не подонок как некоторые. Подонки – это те, кто приходят на полицейскую работу, чтобы зарабатывать деньги. Или просто иметь деньги – потому что то что они творят, нельзя описать словом «зарабатывать», скорее это рэкет. Просто я помню о цели, о том, ради чего все это. Цель – найти убийцу и воздать ему по заслугам…