А я не расстроилась. Я впервые вздохнула полной грудью, ощущая наконец-то свободу действий. Больше никакого расписания, никаких нудных репетиторов и давления со стороны Жаннетт! Я была счастлива от того, что пошла в самую обыкновенную школу, от того, что я могла сама решать, с кем мне дружить и в какие кружки ходить. Поистине для меня этот переезд оказался дорогой в Рай.
Жаннетт посчитала, что вскоре мне надоест эта деревня, и я сама попрошусь к ней обратно. Но прошло уже шесть лет. Я закончила школу, поступила в Пермский политехнический университет, отучилась первый курс. И все еще счастлива. Бабушка не стала предпринимать попыток вернуть меня. Возможно, она все еще ждет, что я сама приеду. А, может, смирилась и подыскивает другую преемницу.
По словам Жаннетт, папа переехал из столицы России в «самую дыру из всех дыр» потому, что его богатенькая жена прознала про его похождения налево и выставила из дома, подав документы на развод. Но находчивый папенька решил, что если и уходить, то с полными карманами, и придумал какую-то махинацию, которая должна была оставить его с крупной сумой американских денег. Правда, ему это не удалось, и, спасаясь от гнева бывшей женушки, он сбежал сюда. Однако без денег он тоже не остался. Те двенадцать лет были для него весьма плодотворными. Он копил, а все свое подаренное имущество продал, тем самым набрав для нас обоих достаточно средств для безбедной жизни как минимум до его старости.
Да, папа умел угождать представительницам прекрасного пола, но для одной женщины он до сих пор остается маленьким глупым засранцем, не добившимся в жизни ровным счетом ничего, – своей матери. Жаннетт не видела в своем сыне достойного представителя высшего общества, как она сама. Порой она сокрушалась от того, что не смогла воспитать в нем мужчину, и тешила себя тем, что со мной-то она уж точно такой ошибки не совершит. Иногда мне даже жаль, что я ее разочаровала.
Хоть папа и отсутствовал половину моей жизни, но он тоже любит меня. По-своему. Да, мы никогда не разговаривали с ним по душам, он редко посещал родительские собрания в школе (всего-то три раза), нечасто интересовался моими увлечениями. Он говорил, что единственная его обязанность, – это обеспечивать меня до тех пор, пока я не встану на ноги. И да, он прекрасно с этим справлялся. Мне выдавались большие суммы на карманные расходы, которые, живя под Пермью, тратить полностью было сложновато. И я копила, что к своим годам у меня уже есть приличные сбережения. Я не отказывала себе практически ни в чем. Хотя для жизни здесь мне многого было и не нужно. Как ни странно, у меня не развился комплекс шопоголика и золотой молодежи. Я не выделялась. Я была самой собой.
У меня была лучшая подруга.
У меня был любимый молодой человек.
Я была счастлива.
— Саша, познакомься, — начал папа, прочистив горло и, наконец, взглянув мне в глаза, — это Катерина. Моя школьная подруга. И ее сын Андрей. Твой сводный брат.
-2-
После переезда я долго привыкала к новой обстановке. Резкий переход от общества богачей и их не менее противных детишек к окружению людей, в котором было не принято меряться толщиной своего кошелька, стал для меня сколь радостным, столь и сложным. Я была замкнутым и необщительным ребенком, а привитые с детства Жаннетт привычки жить на широкую ногу поначалу сыграли со мной злую шутку. Мои новые одноклассники посчитали, что я какая-то мажорка и не считаю их себе равными. А я просто по-другому не умела.
Бабушка распределяла весь мой досуг, и, как не банально звучит, мне пришлось с нуля учиться развлекаться. Но для начала я поставила себе цель добиться расположения одноклассников. Папа с легкой руки каждый месяц выдавал мне по пять тысяч, к которым прибавлялось ровно столько же от Жаннетт. Да, их политика насчет меня была схожа и скатывалась к слепому денежному обеспечиванию.
И первой моей идеей было подкупить одноклассников. Я подумала, что если стану покупать им сладости, различные журналы и мелкие безделушки, то они полюбят меня. Но это лишь усугубило мое положение. Мне не хотелось быть изгоем и терпеть издевки до конца школьных дней, и я решилась на отчаянный, как мне казалось, шаг. Разговор с психологом.
Я думала, что психологи нужны лишь тем, кто не в силах самостоятельно справиться со своими переживаниями и проблемами, кто слаб и не способен на решения и поступки. Отчасти это мнение было навязано Жаннетт. Да и не я сама сделала первый шаг. Наша классная руководительница однажды после уроков попросила меня к ней зайти.