Я уже было собралась отложить лампу на место, когда краем глаза зацепила странную тень, которую кулон отбрасывал на противоположную стену и закрытую дверь. Наведя свет точно на стену, я принялась крутить камень. Поначалу тень просто играла, но в какой-то момент среди серых разводов показались четкие точки и черточки, похожие на азбуку Морзе.
— Вот дьявол!
-19-
Нежные прикосновения Миши заставляли кожу покрываться мурашками и, при всем внутреннем жаре, остро чувствовать холодок от каждого движения и вздоха. До того было приятно, что все тело начинало покалывать. По обыкновению мы сидели в его комнате, на взъерошенной кровати и целовались без остановки. Ему нравилось доставлять мне удовольствие. Кончиками пальцев Миша водил по внутренней стороне рук, к шее, затем спускался по ребрам, огибал живот и снова уводил вверх. Зарывался ладонью в мои волосы, иногда прикладывал руку к щеке, касаясь большим пальцем моих губ.
Мне нравилось вдыхать его аромат персиков. Все из-за масел, которыми увлекается его мама. Не только каждая комната в их квартире имела свой ненавязчивый запах: ванна пахла лавандой, кухня – цитрусами, спальня родителей – пихтой, гостиная – зеленым чаем. Но и членов семьи можно было узнать с закрытыми глазами. Древесные нотки принадлежали отцу парня, мама предпочитала сладкие ароматы.
Вот и Миша пах тем, что по счастливой случайности ассоциировалось у меня с Сицилией, морем, солнцем и счастьем.
Он – это все, что сейчас мне было нужно.
Не было абсолютно ничего из того, что произошло по какой-то катастрофически бестолковой случайности. Я с Мишей, нам хорошо вместе. Больше ничего и не нужно. Как же приятно осознавать, что все это оказалось просто страшным сном. У меня не нашлось ни капли сомнений, что мой парень – не плод воображения. Его поцелуи и прикосновения слишком реальны, чтобы быть фальшивкой.
Хотелось просто закрыть глаза в наслаждении, разумом улетая куда-нибудь далеко-далеко отсюда, от людей и проблем. Ощущать только прикосновения Миши, слышать только его дыхание, чувствовать аромат персиков.
— Я люблю тебя, — шептал он в прерывистом дыхании.
А я молчала, довольно улыбаясь и легонько царапая его спину ноготочками.
Громкий и отрывистый чих заставил меня отстраниться от любимого. Затем второй и третий. Не сразу поняла, кто чихает. Миша вдруг исчез. Я открыла глаза.
Колючее одеяло обнимало меня со спины, подушка превратилась в мягкую простынь под моим животом и грудью. Я вернулась в мир кошмаров. Не желая расставаться с Мишей, тут же закрыла глаза, представляя тот момент, на котором все остановилось, в надежде, что смогу еще немного побыть в его объятиях.
— Саш, — мужской голос заставил снова взглянуть на этот свет. — Я поехал в город, буду вечером, — Максим наполовину застыл в дверях.
Сквозь пелену непроснувшихся глаз я смутно рассмотрела его сосредоточенное лицо и приглаженные волосы на правый бок.
— Угу, — промычала в ответ.
— Телефон лежит на столе, там вбит один номер – это мой. Звони, только если будет что-то срочное, — он задумчиво отвел взгляд. — Там есть интернет, ловит плохо, но музыку послушать сможешь.
— Ага, — буркнула я.
— Хорошо, — словно сам себе кивнул Максим, — дверь закрой на защелку. Пока.
Он вышел, послышался хлопок двери.
Пытаться продолжить смотреть сон уже не было смысла, Максим меня разбудил, тревога и муки совести завладели телом. Снова очередной день, который нужно просто пережить.
Села на край кровати, потерла глаза и щеки, чтобы окончательно проснуться, расчесала до покраснения руки и шею, которые всю ночь кололо одеяло. Прошлась до умывальника. Естественно, зубной щетки для меня не было, так что пришлось импровизировать: растерла зубную пасту пальцем и хорошенько прополоскала водой – лучше, чем ничего.
Сварганила блинчики – нужно было чем-то себя занять, чтобы не копаться в мыслях. Позавтракала. Обошла несколько раз дом. Моя комнатка; гостиная – диванчик, комод у окна, тумбочка и квадратный маленький телевизор; кухня – столик под окном, газовая плита, два навесных шкафчика над ней, рядом, кажется, еще советский холодильник и, конечно, печь, занимающая половину места. Входная дверь смотрела прямо на туалет. Ванной его вряд ли можно было назвать, поскольку ни душа, ни самой ванны в доме не было. От хрущевских раздельных санузлов его отличало наличие раковины – умывальника с краном и емкостью над ним, куда нужно было заливать воду. Такой же был и на кухне.