— Да, — кивнул он, сжав губы еще сильней, — характер у них одинаковый, это верно.
Не правда! Почему он так просто смешивает меня и мою мать? Негодование во мне зашкаливало, я ненавидела этот день, ненавидела этих чужих для меня людей. Казалось, сейчас я лишь состояла из сплошной ненависти и злобы.
Катерина приторно улыбалась, поглаживая отца по плечу. Андрей тоже определенно чувствовал себя не в своей тарелке, но не подавал виду. А я была готова стереть их обоих в порошок.
Папа ни разу не сравнивал меня с моей матерью. Жаннетт, упоминая ее, говорила, что я не такая. Я лучше. Мне было горько слышать такие слова из уст отца лишь потому, что он просто угождает Катеньке.
Да кто она такая?!
— Андрюш, расскажи мне о себе! Чем увлекаешься? Что любишь? С кем дружишь? Я понимаю, тебе тяжело. Но если позволишь, то я бы очень хотел чтобы мы подружились. Сблизились. Ведь ты мой сын. А я постараюсь не пасть в грязь лицом и еще смогу стать для тебя хорошим отцом.
Папа увел их в гостиную и усадил на диван, пока я переваривала все то немногочисленное, что услышала о себе.
Да, он обращал на меня мало внимания, которого мне так не хватало. Но я верила, что однажды он оставит свои видеоигры и поговорит со мной обо всем на свете. И я ему расскажу все: как пыталась впервые здесь завести друзей, о первой лучшей подруге, о школьной учебе и смешных ситуациях, об университете, о моем парне и даже о моем первом поцелуе. А он будет меня внимательно слушать и улыбаться, иногда комментировать и вспоминать свое детство.
И вот папа сидит и спрашивает все это. Правда, не у меня. А у сына, о существовании которого еще час назад и не смел подозревать.
-3-
— Ленка! — я вбежала в свою комнату, захлопнув дверь, и плюхнулась на кровать, после чего первым делом начала записывать голосовое сообщение подруге. — Тут такое! Такое! — я шмыгнула носом, который начало почему-то закладывать, и в порыве эмоций пыталась членораздельно объяснить ситуацию. — У меня появился брат. Сводный брат. Понимаешь? Это просто катастрофа.
Я отправила сообщение, не найдя более слов. Только сейчас поняла, что нос заложило не просто так, а по щеке скатилась слеза. Я не хотела плакать. Грудь раздирали чувства злости, обиды и негодования. Но никак не слезы.
Я быстрым и неаккуратным движением вытерла краешком кофты щеку и снова несколько раз шмыгнула в попытках добиться свободного дыхания. Откинулась на спину, вытянув руки вверх. Тяжело и громко вздохнула. А тяжесть из груди не хотела пропадать, придавливая к кровати и заставляя чувствовать себя ненужной.
Закрыла глаза. В желании успокоиться снова глубоко вздохнула и попыталась вспомнить все моменты, проведенные с отцом.
Он сутки напролет сидел за компьютером, на экране которого отображалась вечная война. Свой единственный импровизированный выходной папа проводил без меня. Ложился спать поздно, вставал тоже поздно. В школьные годы я только и видела либо его спину за компьютерным креслом, либо еще спящего, когда уходила на учебу. Сейчас же я учусь в Перми, но стараюсь приезжать каждые выходные в надежде пообщаться с ним. Если и удается завести с ним разговор, то он ни в коем случае не отрывается от игры, что меня раздражает. Он только делает вид, что слушает меня. Я же думаю, что разговаривать со стеной намного приятнее. Нарисовать рожицу, которая будет смотреть на тебя заинтересованным взглядом и никуда не отвернется.
А ради общения с Андреем он не просто встал из-за стола, он выключил компьютер. Он вышел из своей комнаты. Он сам задал вопросы и внимательно слушал.
Просто потому что Андрей – мальчик?
В порыве ярости я вскочила и швырнула телефон в противоположную стену. Тот брякнулся, отскочил и упал экраном вниз, издав жалобный писк, оповещающий о приходе сообщения. Наверное, это Ленка ответила.
Лена Колысова первая захотела со мной общаться, когда еще только начинался учебный год после моего переезда. Это был шестой класс, мы еще маленькие, и подростковый возраст только начинался. Поначалу и она не часто начинала со мной разговор, когда я неудачно пыталась влиться в коллектив. Ленка со мной здоровалась, изредка говорила привычные девичьи комплименты, но идти против всего класса не смела. Какое-то время я была самым настоящим изгоем, которого никто не воспринимал всерьез, и Лена не спешила начинать со мной тесное общение. Наверняка понимала, что тогда тоже рискует стать объектом насмешек. Потом я пыталась подкупить одноклассников, некоторые соглашались на бесплатные подарочки от меня, но исключительно из чувства жадности и наживы. Лена тоже была в их числе: она принимала от меня пирожные, наклейки и журналы. Иногда мы вместе после школы ходили ей что-то покупать, и тогда мне это очень нравилось. Мы общались, смеялись, нам было весело вместе, но при одноклассниках Ленка снова будто охладевала ко мне. Так продолжалось ровно до тех пор, пока я не поговорила с психологом, которая мне помогла найти со всеми общий язык.