Высокий, стройный, спортивного телосложения, в свои сорок восемь детектив выглядел значительно моложе указанных в паспорте лет, поражая окружающих своей моложавой внешностью, и лишь умудрённый опытом, поблёкший с годами взгляд и вкрадчивая проседь его густых тёмно-русых волос могли вскользь намекнуть на его реальный почтенный возраст. Крепкие руки и широкие покатые плечи искусно дополняли от природы отлично сложённый торс. Неуёмную тягу к спорту выдавали шрамы, украшающие его крепкое тело, придавая могучего мужского обаяния его и без того довольно привлекательной наружности. Прямые строгие черты лица и массивный подбородок, выдающийся немного вперёд, разоблачали его внутренний мир, где не было места ни лжи, ни фальши, где на пьедестале почёта гордо восседали довлеющие над всеми и вся закон и порядок. Почти двадцать лет Адам служил в Полицейском департаменте Лос-Анджелеса LAPD CID, являясь одним из лучших детективов округа. Криминальный следственный отдел представлял собой самое большое подразделение, деятельность которого состояла в раскрытии федеральных преступлений, таких как: коррупция, похищение людей и, конечно же, серийные убийства, расследованиями которых Адам Рид занимался с момента поступления на службу. Нашёл ли он в этом своё призвание, – он и сам себе не мог внятно ответить на этот вопрос, тем не менее мысли об избрании для себя иного пути постоянно преследовали детектива в суетном потоке монотонных будней. «Что, если бы я не стал полицейским? Как бы тогда могла сложиться моя жизнь и куда бы меня забросила судьба, если бы не Лос-Анджелес?» Пчелиный рой нескончаемых мыслей донимал его и без того загруженную сводками убийств и случаев насилия голову. Как бы хотелось хоть на мгновение закрыть глаза и оказаться где-нибудь далеко-далеко, где не существует ни варварской агрессии, ни насильственного беззакония, ни злобы оголтелых отморозков, ни плача матерей, изо дня в день теряющих своих детей. Там, где всё просто и легко. Не надо никуда бежать, преследуя вечных злодеев, не забывая думать при этом о хлебе насущном, а можно просто расслабиться и всласть насладиться гармонией и миром в душе, которого уже давно не испытывало почерствевшее от ударов судьбы измученное сердце детектива. К сожалению, все эти мечты терялись в каверзных лабиринтах его подсознания, так как суровая действительность диктовала правила иной игры, связанной с неотвратимостью жёсткой обыденности.
Квартира Адама вовсе не напоминала холостяцкую нору, так как в ней царил идеальный порядок, что свидетельствовало о педантичности её вечно ускользающего от реальности обитателя. Единственное, что бросалось в глаза, – это огромное количество мечей, увешивающих стены его отшельнического убежища. Их здесь располагалось бесчисленное множество, несмотря на то, что Адам никогда не интересовался кэндзюцу и не занимался какими-либо иными видами фехтования на мечах. Но зачем их столько понадобилось рядовому стражу порядка и откуда такая тяга к холодному оружию? На этот вопрос Адам и сам себе не мог дать вразумительного ответа. Просто, когда он видел холодное оружие, что-то внутри него сжималось и он непременно желал завладеть ценным для него товаром. «Всего лишь стремление обладать этим, не более того», – так он порой сам оправдывал свою неуёмную тягу к новому приобретению, находя очередную отговорку своему необъяснимому внутреннему порыву. Итак, его коллекция пополнялась день ото дня, исчерпывая все финансовые запасы её обладателя, накопленные напряжённым трудом за годы служения Фемиде. Но Адама, похоже, эта странная зависимость нисколько не тяготила. Наоборот, он обожал свою уникальную коллекцию и мог подолгу в раздумье разглядывать её. Порой ему казалось, что, дотрагиваясь до клинка, он прикасается к чему-то потаённому, доступному только ему и никому больше.
Звонок мобильного телефона, дремлющего прежде на прикроватной тумбочке, вырвал Адама из смутного забытья и резко вернул в удручающую реальность.