– Слушаю, – произнёс он, включая громкую связь, тем временем направляясь на кухню.
– Дружище, у нас убийство, – послышался дребезжащий, режущий слух голос его напарника Терри Уилсона. – Приезжай.
– Терри, сейчас половина четвёртого утра, и я на заслуженном отдыхе, забыл? – Адам провёл рукой по лицу, окончательно стряхивая с себя остатки сна, лишившего его покоя. Он взял чашку и вставил её в кофемашину, нажимая на кнопку.
– Чем раньше ты будешь, тем лучше. Есть дела поважнее твоего отпуска, пачки сигарет и горячего кофе, – промямлил Терри, небрежно позёвывая в трубку. За долгие годы сотрудничества он достаточно изучил привычки напарника, чтобы иной раз угадывать его действия, не наблюдая со стороны.
– Вообще-то я сегодня улетаю в Париж. У меня билет на двенадцать тридцать дня. – Адам достал из кофемашины свою чашку со свежезаваренным напитком и, бросив туда два кубика сахара, стал старательно помешивать содержимое ложкой.
– Куда ты улетаешь? – удивлению Терри, судя по интонации, не было предела.
– В Париж, – всё так же сухо ответил Адам, делая пару глотков бодрящего напитка.
– Адам, ты не перестаёшь меня удивлять. Зачем тебе эти варвары, пожирающие членистоногих беспозвоночных? Только не говори мне, что ты питаешь симпатию к этим пафосным коллективистам и вечным теоретикам. Довольно странный, на мой взгляд, выбор, хотя о вкусах, собственно говоря, не спорят. В общем, суть не в этом. Приезжай поскорей, а потом сам решишь, лететь тебе или остаться.
Адам замолк, потягивая горячий напиток и тем временем неспешно размышляя над словами Терри.
– Адам, ты слышишь меня?
«В этом году мы полетим с тобой в Париж. Это станет нашей самой главной и незабываемой поездкой в жизни», – прозвучал голос Энни в его воспоминаниях.
– Адам? – повторил Терри. – Ты всё ещё здесь?
– INSEGNIMA! – пронизывающий до глубины души возглас Энни внезапно вырвал его из забытья.
– Да, Терри, я тебя слышу... Я приеду, – согласился он немного погодя, тщательно обдумывая свои дальнейшие действия.
– Ну и замечательно. Я бы не звонил, если бы не был уверен, что ты не спишь.
– Терри, не надо так скромничать. Ты мне звонил и когда я крепко спал, так что скромность – это точно не твой конёк.
– Знаешь, я тоже когда-то страдал от бессонницы, – Терри не слышал Адама, продолжая разглагольствовать о насущном. – И кошмары меня мучили не меньше твоего, но поверь мне, как только ты заведёшь себе постоянную подружку, всё изменится...
– Да, конечно, – Адам грубо прервал его. – Можно подумать, от подружки меньше головной боли, – недовольно проворчал он, испытывая явный дискомфорт при одной только мысли о возможных переменах в своей привычной холостяцкой жизни.
– Ну, если одна не поможет тебе уснуть, можешь сразу и вторую завести, кто знает, какая из них вернёт тебе сон. – Терри продолжал балагурить, не надеясь получить жизнеутверждающего ответа от своего загруженного ночными кошмарами приятеля.
Адам, не дожидаясь последующих советов своего излишне разговорчивого коллеги, бесцеремонно сбросил звонок, не в силах выслушивать очередную мучительную, на его взгляд, бессмыслицу.
Глава вторая
Глава вторая
Преступление нуждается лишь в предлоге.
Аристотель
South Los-Angeles. Compton. North Central Avenue. 04:30 a. m.
Адам притормозил у одного из складских помещений поставщика строительного оборудования на Норт Сентрал Авеню, забитой полицейскими машинами, небрежно припаркованными возле входа в здание. Адам вышел из служебной машины и, не замечая никого на своём пути, понуро зашагал вперёд. Едва детектив поравнялся со входом, как навстречу ему огромным ежом поспешно выкатился мужчина невысокого роста, плотного телосложения, довольно небрежной наружности – коллега Адама, детектив Терри Уилсон, щеголявший тёмно-синими джинсами с оттопыренными потёртыми коленками и измятым пиджаком грязно-коричневого цвета. Подложка кармана пиджака выглядывала наружу, заявляя о своей откровенной причастности к стилю, имеющему кричащее название «Бомж». Уголок рубашки небрежно торчал из штанов, слегка оголяя часть его довольно крупного живота. Растрёпанные волосы на голове мужчины топорщились в разные стороны, как перья нахохлившегося воробья, готового вот-вот вступить в отчаянную драку с противником. В общем, смотрелся он так, будто его всего только что перекрутили в стиральной машинке, многократно отжали подобно мягкой игрушке и впопыхах оставили досыхать где-то в полутёмном и сыром подвале, потому что рубашка выглядела влажной – то ли от сильного перенапряжения, которое испытывал Терри в момент осмотра места преступления, то ли от того, что её и в самом деле наспех вынули из стиральной машины и просто-напросто не успели досушить и погладить.