Офицер беззвучно пошевелил жвалами — вопрос привёл его в раздражение.
Тринадцатая хотела было извиниться и отойти, но он всё же начал отвечать.
— В тихую погоду не было бы никаких шансов, но сейчас сильный порывистый ветер. Он должен быстро разнести запах по лесу. Я уверен, что люди выйдут к нам ещё до сумерек.
— Но запах будет очень слабым! — возразила Тринадцатая.
— Это даже лучше. Они не смогут его осознать, просто почувствуют желание идти в нашу сторону.
— Очень любезно, что вы это разъяснили. Мне приходилось работать с запаховыми волнами только в закрытых помещениях.
Тринадцатая присела, сведя усики вместе, обозначая благодарность.
Офицер кивнул и отошёл.
Но наступил вечер, за ним ночь, а люди так и не появились.
_______________
*Мутуал — человеческая особь, помогающая воспроизводству потомства, от англ. mutual — взаимный, общий, совместный.
Глава 4. Макс
Чем больше мы удалялись от больницы, тем более чужим и незнакомым становился лес. Я уже сомневался, а на свою ли планету попал?
Вокруг здания деревья ещё были похожи на деревья, а теперь меня окружали какие-то мутанты. Кусты с красными и синими листьями вставали на пути непроходимой стеной, а те, что были привычно-зелёными, — пугали своей огромностью и острыми листьями. Один уже прорезал рукав медицинского халата и оцарапал мне руку.
Однако я упорно протискивался сквозь переплетение веток, выбирая синие кусты — они хотя бы не резались — и тащил на себе Вику. Физподготовка у докторов в этом мире была отменная, и это — тоже удивляло.
Девушка, плотно обмотанная скотчем, бессмысленно улыбалась, словно это была запланированная прогулка. А когда отклеился кусок, закрывавший ей рот, стала восторженно болтать.
— Максим Владимирович, — щебетала она. — Как прекрасен лес, правда? Наверное, на нас скоро нападут прекрасные муравьи? И съедят?
— Кто? — я остановился и опустил Вику на травку.
Оказывается, тут ещё есть «прекрасные» муравьи-людоеды? Интересно, они такие же здоровенные, как медперсонал с брюшками и крылышками?
— Ну, муравьи, — туманно пояснила девушка, рассеянно озираясь.
Я хотел было развязать её, и даже уже потянулся, но улыбка вдруг стала сползать с милого лица Вики.
— Где мы? — воскликнула она, словно спала всё это время и только сейчас проснулась.
— Понятия не имею, — пояснил я, вглядываясь в серые глаза, где билась теперь тревога.
— Но как же так? — Вика испуганно озиралась по сторонам. — Развяжите меня, Максим Владимирович! Ведь я же сейчас должна быть в клинике! Мне нельзя пропускать ужин! У меня — особый режим!
Похоже, что пелена дурацкой радости с девушки спала. Значит, она была чем-то одурманена?
— Вика, скажите честно, неужели вам хочется, чтобы на вашем животе вырос безобразный кокон, в котором будут развиваться яйца насекомых? — спросил я резко.
Девушка посмотрела на меня как на идиота:
— Что вы такое говорите, Максим Владимирович! Как я могу не хотеть? Роль матери-девственницы в нашем обществе одна из самых почётных! Или... — она испуганно захлопала глазами. — Или вы из службы контроля улья? Вы проверяете меня? Вы что такое устроили? А ну, ведите меня обратно!
— То есть вы... — я запнулся. Чего я ей выкаю? — То есть ты реально хочешь стать этой?.. — я поморщился. — Насекомобрюхой? Лежать и смотреть, как в животе копошатся черви и питаются твоими соками? Не страшно?
— Да, страшно! — взвизгнула Вика. — Но что я ещё умею делать? Меня отобрали из многих десятков несчастных детей, которые живут в разрушенных городах и питаются отбросами! Я — здоровая, сильная! Я могу стать матерью, получить социальные гарантии улья!
— Чего? — переспросил я.
— Улья! Чего ещё? — заорала на меня Вика. — И я на всю жизнь буду обеспечена едой, теплом, уходом!
— А дети? — спросил я растерянно. — Свои, человеческие дети?
Вика заплакала.
Я сел рядом с ней на траву.
— Слушай? — сказал я проникновенно. — Я попытаюсь тебя спасти. Но сначала ты должна рассказать мне, что тут у вас происходит?
— Зачем? — всхлипнула Вика. — Я понимаю, что это какая-то проверка, и я её не прошла. Так вот к чему были все ваши шуточки про короткую юбку! Вы проверяли, сильно ли моё намерение стать матерью! Да, я боюсь, Максим Владимирович! Я — трусиха! Но зачем вы устраиваете мне этот глупый допрос? Разве что у вас есть возможность пристроить меня хотя бы в медсёстры?
Объяснить Вике, что я совсем не тот Максим Владимирович, который приставал к ней в клинике, я бы сейчас не сумел. Но совпадение имени и симпатий к женскому полу было удивительным.
Девушка нравилась мне всё больше. Но как ей помочь, если я вообще не понимаю, где мы и что здесь происходит?