Юуки покорно села рядом, держа спину ровно. В голове — полнейшая пустота, она понимала, что не запомнила ровным счётом ничего. Всё-таки рефлексия — отвратительная вещь, что попусту тратит время, если ею заниматься слишком часто.
— Думаю, ты отлично усвоила главу про истоки вампиризма, поэтому её мы опустим. — Канаме хитро сощурился и посмотрел на Юуки: это была проверка. Ему хотелось таким образом похвалить свою девочку, показать, что он верит в неё, и в излишних повторениях нет надобности. Но принцесса лишь погрустнела — видимо, проверять всё же было что. Однако Канаме решил не заострять на этом внимание. — Что ты мне расскажешь о прародителе нашего клана?
— М-м… Может, ты это сделаешь? Айдо-семпай сказал, что у тебя в Академии был потрясающий доклад на эту тему.
— Юуки, — с присущей только ему в разговорах с сестрой мягкой строгостью сказал Канаме. — Не увиливай от ответа.
Чистокровная вздохнула. Придётся покопаться в своей памяти, чтобы выудить хотя бы обрывки того, что ей удалось прочесть.
— Ну, он был первым королём.
— Прекрасно, — одобрил Канаме, но всем своим видом показывал, что ждёт насыщенного продолжения.
— И его дети стали продолжателями рода Куран.
— Да.
— И-и наша кровь — самая чистая, потому что никогда не смешивалась с кровью других кланов.
— Это что-то, что я урывками рассказывал тебе ранее, — недовольно отметил Канаме, перелистывая книгу. — Можешь упомянуть хотя бы пару важных законов, установленных им?
Это было сложнее, и Юуки заметно напряглась. До этого момента в учебнике она не дошла. И снова выглядит перед ним глупо и ужасно. Никакое шёлковое платье не поможет исправить этот образ.
— Классовый закон?
— Что? — переспросил Канаме, явно впервые слыша подобное сочетание слов в отношении прародителя клана.
— Я просто не знаю, кто придумал всё это разделение вампиров на классы. Может, он…
Канаме прикрыл глаза и выдохнул. Отложив книгу в сторону, он приобнял Юуки за плечи и притянул ближе к себе. До чего же странная: и по возрасту, и по строению тела она уже была взрослой и женственной, но всё ещё мыслила как невинное дитя. И ведь когда хотела — могла дать отпор, делая правильные приоритеты. На пару с Зеро она убила своего дядю. Но упрямо не хотела казаться взрослой в прочих своих поступках.
— Значит, ты всё-таки совершенно не подготовилась, — с наигранной обречённостью сказал Канаме и поцеловал её в висок. Её прекрасные волосы пахли яблоком и корицей: надо сказать Луке спасибо за превосходный выбор шампуня для принцессы.
— Прости! — начала виниться Юуки. — Я пыталась, но думала совсем о другом.
— Это интересно, — воодушевился чистокровный и прижал её к себе, сверху вниз глядя в её большие глаза шоколадного цвета. — И о чём же были твои мысли?
«Только не о Зеро, — в душе молил её Канаме, — не делай мне настолько больно». Юуки застыла, смотря на брата, и вдруг вспомнила, что сегодня его ещё не целовала. Он приехал и порывисто обнял её, но быстро отвлёкся на тему её обучения, забыв о поцелуе, который дарил ей при встрече. Ей стало не по себе от этой мысли, словно она вовремя не выпила крови, чтобы продолжать нормальное существование.
Протянув к нему руку, Юуки погладила Канаме по щеке.
— О ком же ещё я могу думать в одиночестве.
Неизвестно, что Канаме понял под этой фразой. Но что бы он ни подумал, это заставило его наконец прижаться к ней губами, вдыхая аромат молочной кожи. У Юуки задрожали коленки, и она моментально их сжала, чтобы Канаме этого не заметил. Но его неспешные прикосновения всё же заставили её тело предательски реагировать.
Он гладил её по спине, прямо как в её мечтах. Его руки опускались ниже, приподнимая юбку, прямо как в её мечтах. Его пальцы нежно касались кожи её бёдер, стягивая вниз чулки, прямо как в её мечтах. И это напрягло Юуки, отчего она вся сжалась и отодвинулась слегка назад, что Канаме воспринял как нежелание заводить действие дальше. Выдохнув, он отстранился и коснулся своих влажных губ.
— Прости, я слишком настойчив. Мне следует сдерживать себя.
Юуки переводила участившееся дыхание. И зачем она это сделала? Чего испугалась?
Взгляд Канаме затуманился, пока он неосознанно поглаживал свои губы после поцелуя. Он посмотрел на Юуки и видел в её глазах всё ту же потерянность. И с грустью осознал: она не была готова.
В конце концов, разве это было важно? Главное, что она была рядом и прощала все его грехи, словно личный духовник. А что до постельных утех, то в их распоряжении была вечность. И он готов соблазнять её столько, сколько потребуется, до тех пор пока она не почувствует себя комфортно с ним под одним одеялом.
— Мне надо принять душ после дороги. — Сказал Канаме, поднимаясь с дивана. Чистоплотность всегда была важным пунктом в его ежедневном списке дел. Он обернулся и, одарив сестру улыбкой, провёл пальцами по её плечу, отчего в теле прошлась дрожь. — Не скучай без меня, я быстро.
Юуки чувствовала себя подавленной. Она снова что-то испортила. Но всё, что было — это лишь странное ощущение от того, что в реальности происходило так, как она представляла себе давно и вспомнила этим вечером. Разве она не хотела стать с ним ближе? Она мечтала об этом. Юуки каждый день с трепетом ждала возвращения Канаме, чтобы он принёс конец её одиночеству в большом доме. Его объятия согревали ей душу, и от такого странного счастья хотелось плакать. Она жаждала сейчас его крови и прикосновений, больше и больше, чтобы заглушить его любовью боль внутри от чужой ненависти. Разве могла она желать чего-то ещё?
Принцесса выскочила из библиотеки и направилась в комнату брата. Она скажет ему. Она обязательно сейчас скажет, что она вовсе не была против того, чего он как-ей-показалось-в-тот-момент хотел, что его успокаивающая любовь нужна ей, чтобы залечить раны, которые не поддавались вампирской регенерации. Что она хотела этого ещё в Академии, но слишком скромна, чтобы говорить об этом или показывать свои желания. Но сейчас она была полна решительности. Она скажет это всё. Слово в слово, как подумала.
— Онии-сама? — позвала Юуки, открывая дверь в его комнату. Ответом ей был лишь шум воды в душе. Принцесса с досадой подумала, что не успела, но с облегчением выдохнула — значит, у неё будет больше времени, чтобы грамотно продумать свою речь и действия, чтобы ненароком снова не причинить Канаме ещё больше боли.
Она редко сюда заходила. Обычно они проводили время в других комнатах, Канаме только спал здесь. Но тут каждая вещь говорила о том, кому принадлежала комната. Порядок не был идеальным, но то, что было важно, имело своё место. Приглушённые серо-серебристые тона вперемешку с чёрным составляли гамму комнаты. От этого становилось немного холодно, но выделяло на фоне остальных комнат.
Юуки подошла к столику с шахматами, неизменный атрибут брата. Глянув на расставленные в только ему известном порядке фигуры, принцесса улыбнулась: это было так в стиле Канаме — думать об окружающем мире как о шахматной доске, где каждое движение заранее выверено и продумано. Она не могла дать этому оценку — было это хорошо или плохо, но определённо давало ему преимущества перед прочими вампирами.
Её взгляд наткнулся на белого коня, и Юуки почему-то подумала о Зеро. И сразу же поняла, что не думала о нём целый вечер. В её нынешнем эмоциональном состоянии это было неинтересно.
Пока Юуки осознавала эту мысль, шум воды прекратился. Всё её существо встрепенулось, решимость вновь наполнила её грудь, а слова — сознание. Принцесса уже открыла рот, чтобы заговорить первой, когда Канаме покажется из-за двери ванной комнаты. Но стоило ей увидеть его, как она молча застыла.
— Юуки? — удивился Куран, вскинув брови, когда его взору предстала сестра с открытым ртом. Он стоял в одном чёрном полотенце на бёдрах, и чистокровная впервые увидела его полуобнажённым. Его плечи, грудь, живот и ноги ниже колен — всё то, что обычно было скрыто его строгой одеждой. «Какой же он красивый», — с замиранием сердца подумала Юуки и сглотнула накопившуюся непонятно от чего слюну.