Под сердцем странно и сладко сосало. Он даже было подумал, что снова оказался в мире своих снов. Ему хотелось чтобы над его головой снова светили разноцветные солнца и крапчатые луны. Ему хотелось чтобы его щеки снова гладили перламутровые, словно раковины, рассветы и спокойные, мудрые закаты. И тогда он пройдет через исковерканные миры плохого настроения и легкие, безмятежные миры душевного покоя, туманные миры юношеских грез и пурпурные - мучений совести. А потом, когда устанет, он присядет на холме лучшего из своих снов, раздумывая о смысле жизни, тщете всего сущего и будет слушать грустные песни бессмертных фениксов. Настанет ночь, он спустится в долину и разведет костер. Сон пошлет ему выходящих из тумана коней. Они будут смотреть на Гунлауга дикими испуганными глазами и, всхрапнув, уйдут обратно, в белесую пелену. Русалки будут плескаться в воде, зазывая его своим звонким смехом. И где-то за холмами чуть слышно запоет малиновка...
Наваждение исчезло, и Гунлауг понял, что лежит на самой обыкновенной поляне в самом реальном из миров.
Птица-лоцман сидела на ветке ближайшего дерева, чуть заметно покачивая хвостиком и гордо подняв кругленькую головку с пушистым хохолком.
- Ничего, старуха, - сказал Гунлауг. - Скоро все кончится...
Птица-лоцман тяжело поднялась с ветки и, сделав над его головой круг, стала подниматься вверх. Вот она увидела птицу черного мага и, снизившись, полетела, указывая направление. Гунлауг пошел следом.
Курить хотелось смертельно.
Полянка кончилась, он шагнул в лес и внезапно, нос к носу, столкнулся с сыном змеи.
Он был стар, об этом говорили поросшие зеленью бляшки на морде, глубоко сидевший в глазнице третий глаз, внимательный и настороженный.
Увидев Гунлауга сын змеи остановился и зашипел. Его правая рука ухватилась за рукоятку висевшей на поясе длинной шпаги.
Гунлауг тоже остановился и стал ждать, что будет дальше. К мечу он даже не притронулся.
- С-с-с-сс... - Сын змеи выпустил через носовое отверстие воздух. Инспектор снов. Я узнал тебя, ты - Гунлауг.
Усмешка скользнула в уголке пасти. Мелькнули острые, кривые зубы.
- Да, ты угадал. Так что же не нападешь? - спокойно спросил Гунлауг. - Или испугался? Ты - доблестный рыцарь холодных пещер и удара из-за угла!
- Страх мне неведом. Но трогать тебя я не буду. Ты - добыча того, кто сильнее меня. Иди, иди, он тебя ждет...
- Где?
- Там, где ты этого меньше всего ожидаешь.
- Он меня убьет?
Сын Змеи иронически посмотрел на Гунлауга и ничего не ответил.
- Ну хорошо, - сказал тот. - А как он выглядит?
- Ты его узнаешь, - и повернулся чтобы уйти.
- Подожди.
- Ну? - угрюмо глянул на него Сын змеи.
- Я давно хотел поговорить с тобой. Почему ваше племя считает людей своими врагами?
Вместо ответа Сын змеи процитировал:
- "И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее: оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту..."
- Откуда? - удивился Гунлауг. - Ведь эту книгу я читал в одном из своих снов. Каким образом ты добрался до нее?
Сын змеи опустился на корточки, сделав знак Гунлаугу поступить так же. Потом, когда инспектор снов уселся поудобнее, он отогнул одну из роговых пластинок у себя на ноге и достал из-за нее две сигареты. Помедлив секунду, Гунлауг сигарету все же взял. Чиркнув спичкой все по той же пластинке, Сын змеи затянулся ароматным дымом и, выпустив его через ноздри, сказал:
- А почему ты считаешь, что никто не имеет права бывать в твоих снах? Впрочем, мы делали это очень осторожно и незаметно, стараясь, чтобы ты ни о чем не догадывался.
- Но зачем?
- Ну хотя бы затем, что любопытны.
- Погоди, тогда получается, что некоторые из вас умеют путешествовать по снам?
Сын Змеи кивнул.
- Для того, чтобы попасть в мир снов мы используем особые снадобья, которые известны только нашему племени. Надеюсь, ты не забыл, что в этом мире нет никого, кто знает травы лучше нас?
- А на людей ваши травы действуют? - спросил Гунлауг, с наслаждением вдыхая дым.
- Да. - Сын змеи ехидно улыбнулся. В этот момент он походил на охотника, который видит, как в один из расставленных им силков вот-вот должна попасть добыча.
Рука у Гунлауга дрогнула. Невесомое облачко сигаретного пепла унеслось прочь. Очень спокойно, инспектор снов спросил:
- Можно ли купить, выменять это снадобье?
Стеклянный заяц выскочил из-за кустов и, чутко поводя прозрачными, едва темневшими к концам ушами, от удивления подпрыгнул: чтобы человек и Сын змеи сидели рядом и разговаривали!... Стеклянный заяц высоко подпрыгнул и кинулся наутек.
Сын змеи молчал. Сигарета дымилась в его четырехпалой руке.
- Ну и как? - не выдержал Гунлауг.
- Нет.
Инспектор снов вздохнул почти с облегчением.
- Ты меня не понял, - неожиданно мягко сказал Сын Змеи. - Я сказал "нет", потому что снадобья тебе не нужны. Ты можешь победить черного мага и без них.
- Как?
Сын змеи выкинул окурок и встал.
- Мне пора.
Ветки кустов скрыли его горбатую фигуру, а Гунлауг еще сидел, думал и вдруг вскочил, затоптал сигарету, ударил кулаком по стволу дерева:
- Как же победить этого чертова мага?
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
К вечеру Гунлауг определил по солнцу, что маг изменил направление движения, и очень этому обрадовался. Второй город оставался в стороне. Теперь перед ним был только огромный лес, который кончался на границах владений ледяных гномов.
Инспектор снов уже вторые сутки ничего не ел. Ягоды и грибы попадались редко и не насыщали. С водой было проще, поскольку встречались неприметные, струящиеся по дну сырых логов ручейки.
Он привалился спиной к сосне и устало закрыл глаза. От голода кружилась голова. Эх, сейчас бы кусочек дичины на вертеле, а к нему стакан прохладного кисленького винца и вареной рассыпчатой картошки...
Гунлауг посмотрел вверх. Черная птица по-прежнему кружила в полукилометре впереди, словно ждала, когда он отдохнет и отправится дальше.
И он встал и отправился дальше.
Вот таким образом: вниз по склону, цепляясь за кусты, осторожно ставя ноги, чтобы, не дай бог, не споткнуться.
"Глупец. Неужели ты все еще надеешься?..."
Он не посмел ответить себе на этот вопрос, постарался его сразу же забыть.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ
...Гунлауг понял, что меч сломает его как картонную коробку, придавит к земле, придушит. Он прикинул расстояние до вершины холма, на который карабкался, и стиснул зубы. Ну, ничего. Шаг, еще шаг, вот так рукой, вот сюда ногу...
Все же он взобрался на эту вершину и меч не бросил.
Упал, некоторое время лежал неподвижно, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Потом он осторожно освободился от меча и попытался сесть. Когда это удалось - Инспектор почувствовал радость. Он посмотрел направо и увидел птицу-лоцмана. Ей было худо. Наверное, не лучше чем ему самому. Лежала она на боку, дышала очень тяжело, и белая пленка наползала на ее глаза.
А вверху...
Словно поддразнивая, парила черная птица. Еще выше было жаркое безжалостное солнце и, приглядевшись, мастер снов увидел, как на секунду мелькнул в воздухе серебряный крючок солнечного рыбака и, конечно же, упал, не зацепившись...
Гунлауг покачал головой. Ну и упорный же этот солнечный рыбак!
Он знал, что на этот раз не встанет. Все, хватит. Он будет лежать на этом холме. Здесь так хорошо. И смерть здесь приятнее, чем... Он будет лежать, лежать... Ничто не заставит его идти дальше. Если этому черному магу так хочется - пусть приходит сюда сам. Дудки...