***
В комнате они были не одни. Джонс пригубил терпкого напитка из засаленной кружки, рассматривая соседей по каюте, куда привел его корабельный врач. Один круглый, как планета, с большим ртом и постоянно вертящимися глазами, который громко хохотал и размахивал шестипалыми руками. Второй маленький, коротконогий и короткорукий, выпивающий пойла больше, чем все в этой комнате.
Магнос выделил ему койку подальше от всех, у маленького рукомойника, возле себя. Там уже лежал ком из одеяла, подушки и сомнительной чистоты простыни. Сам лекарь быстро разделся и растянулся под одеялом, не стесняясь шрамов и следов от уколов на руках.
- А медицинским корпусом офицерской академии до сих пор правит госпожа Колба? - неожиданно спросил он, поставив лейтенанта в тупик.
- Эээ… Миссис Колби?
- Да, да, миссис Колби, - хохотнул Магнос и закашлялся в одеяло.
- Ага. А вы учились в офицерской академии?
Магнос потянулся за своей кружкой и сделал из неё большой глоток.
- Было дело. Колби старая уже, наверное. При моем поступлении она была горячей штучкой, не одну простынь сожгли с ней.
Лейтенант вспомнил безобразную крикливую деканшу, скривившись, и с немым вопросом глянул на соседа.
- Не кривляйся, Джонс, можно навсегда остаться кривым. Она была безумно красива в молодости. Нам хватало наглости смеяться и издеваться над ней, вместе с тем, каждый курсант был влюблен в неё по уши.
- Повезло вам, как я понимаю? Захватить сердце первой красавицы?
Мечтательно улыбнувшись, лекарь пожал тощими плечами.
- В молодости и я был недурен собой. Рефлексы работали быстрее, ум соображал лучше. Когда молод, не ценишь всего этого.
Их товарищи по каюте молчали, разинув рот. Кажется, Магнос редко откровенничал в их присутствии.
- Посмотрел на тебя и вспомнил юность. У нас на факультете был один из ваших. Много крови попортил. К нему госпожа Колба ушла от меня, покусившись на сладкие разговоры. Поверила, бедняга, что серебряный подонок сможет предать кровь ради “любви”. Так она одна всю жизнь и просидела.
Напиток уже казался не таким уж и вкусным. Фэлик отставил её в сторону и взбил дубовую подушку, сгорая от обиды за своих людей. Смоукцы всегда слыли заранцами и мудаками, эгоистичными тварями и все в таком духе. Он не мог ничего поделать или возразить, ведь сам страдал от характера сородичей и собственной самовлюбленности.
- Спокойной ночи, сэр. Что-то ваша настойка хорошо на голову дала…
Остальные быстро занырнули под одеяла и демонстративно отвернулись к стене. Лекарь внимательно следил за движениями Джонса, а после тоже повернулся на бок.
- Спокойной, Джонс. Не бери в голову слова старика, я не со зла.
9
- И что, она не болит?
Агата наклонилась почти над железным суставом, по-детски приоткрыв рот. Протерев руки темной от масла тряпкой, старый механик одарил сидящую на полу девушку скептическим взглядом.
- Как мертвое может болеть?
Брюнетка быстро отпрянула, когда в механизме что-то отвратительно тонко скрипнуло, будто нож случайно попал по поверхности стекла. Дядюшка застонал, хватаясь за протез.
- Все-таки, может, - Блэк дернула бровью и снова склонилась над ногой.
С виду такой нежный и примитивный протез при детальном осмотре быстро терял свою хрупкость. Грубо соединенные между собой проводки и концы нервных волокон прятались под стальными пластинами и змеями обвивали основание протеза. Искусственная нога постоянно пребывала в движении, издавая едва уловимый звук, а местами искрила. Тонкая трубка с неизвестной Агате жидкостью сплеталась с нервом и терялась где-то под короткой штаниной.
Девушка переместила вес на другую ногу и задумчиво оглянулась по периметру мастерской.
- Ты что удумала, деточка?
Не поднимаясь с корточек брюнетка потянулась за тонкой отверткой и стала на колени перед протезом.
- Дядюшка, скажите честно — вы забыли моё имя?
Осторожно поддев один из кабелей, она прощупала его основание и наткнулась ногтем на крепление. Пират дернул ногой, как будто кто-то ударил его по колену.