Все это время в голове командира не угасал шторм мыслей и сомнений о своих последних решениях. Каждую секунду он продолжал спрашивать себя о том, правильно ли он поступает? Контроллеры сознания уже давно перестали ограничивать функционал мозга. Теперь боец помимо заданного приказа видел еще десятки вариантов. Осложнялось положение и тем, что приказа он получил два. И фактически, последние указания генерала не могли считаться законными. В конце концов, отряд «Санксор-16» еще не был по всем правилам переведен под его руководство. А значит, для отряда приоритетом должен был остаться изначальный приказ командования.
- Подавить и обезвредить, - пробормотал себе под нос 1613.
На его глазах огненное поле внизу заметно ослабло. Очень скоро вид на площадь изо льда перекрыли воздушные острова. На пути машины это были не единственные преграды. Челноку приходилось лететь по очень неочевидному маршруту низко над землей, чтобы избежать гравитационных искажений. Все это время шанс попасть под удар аномалий или их творения оставался весьма значительным. Поэтому командир потянулся к уцелевшей винтовке Восемнадцатого.
- Командир, - нерешительно позвал Двадцать третий. – Что мы собираемся делать? То есть… какие дальнейшие приказы?
1613 внимательно оглядел своих солдат. Оба почти не поднимали взглядов. Хоть их лиц за шлемами было и не видно, командир по голосу понял, что оба уцелевших не блещут высоким моральным духом. Более того, заданный вопрос сам по себе обличал то, насколько разболтались мозговые контроллеры солдат. Было очевидно, что выжившие находились не в самом боевом состоянии. Не в меньшей степени из-за того, что сейчас отряд отступал почти с позором.
- У нас уже есть приказ, - ответил лидер.
Хотя язык сам с трудом ворочался, произнося это. Тело в очередной раз словно бунтовало против того, что хотел совершить мозг командира.
- Приказ закончить миссию? – вмешался в разговор Семнадцатый. – Командование так никогда не делает, сэр. Все солдаты выполняют свой долг до конца. Или умирают из-за неспособности это сделать. Почему мы отступаем? Мы совершили ошибку? Или командование просто сменило планы?
- Приказ нашего командования остался в силе, - медленно через силу произнес 1613. – Но поступил так же указ от более высокой инстанции. Генерал Наар-Киз хочет перевести наш отряд под свое управление. И мы нужны ему живыми.
- Но Третий Корвеносец Наар-Киз – не наш официальный командующий, - оспорил Двадцать третий. – По факту, его приказы не имеют для нас силы…
- Собранная нами информация поможет в дальнейшей поимке Химеры, - будто оправдываясь сообщил командир. – По его словам. У нас просто есть возможность сейчас отступить. И вернуться к делу более подготовленными…
- Хотите сказать, это всего лишь – тактическое отступление? – в словах Семнадцатого зазвучало недовольство. – Но так делают только слабаки и сталкерский сброд. Мы же – армия, сэр.
- Там наши товарищи погибли, - продолжил Двадцать третий. – 1621, 18, 38, 15… Они все погибли, выполняя свою миссию. Официальную миссию. А мы… просто сбежим? Тем самым, предав все, ради чего мы служили в Альянсе?
- Сэр. При всем уважении, я знаю, что нам не победить Объект, - Семнадцатый постарался говорить более тактично и спокойно. – Но нам ведь и не нужно. Все, что требуется, вы сами сказали – подавить и обезвредить. Армия Адмиралов уже на подлете. Вы – наш командир. Так что, как вы прикажете, так мы и будем действовать. Даже не потому, что так велят программы. А потому что так нужно. Так поступают в армии. Но если вашим конечным приказом будет бегство… то чем мы лучше тех, кого обязаны защищать? И как мы сможем выполнить свою основную директиву, если позволим несовершенной человеческой природе взять вверх над нашим долгом?
1613 ничего не ответил. Он уже понял, что происходило с его бойцами. От командиров и более высоких чинов, солдат отличало только мощное ограничение сознания и воли. Они были всего лишь пешками, строго следующими приказам управляющей единицы. Именно эти единицы обладали свободой выбора и большим простором в осознании себя. Их приходилось контролировать с помощью внушения ответственности и чувства долга. Всего, что не нужно было простому солдату.
Но сейчас, эта граница почти затерлась. Из-за жестокости Химеры, ее беспрецедентного аномального воздействия программы контроля пошатнулись. Ошибки в ограничителях сознания предоставили бойцов самим себе. И теперь каждый из них был уже не просто солдатом. Каждый из них по уровню восприятия и осознания не отличался от командира. И каждый теперь оперировал долгом и честью военного.