Его отвлекали? Кто-то старался удержать их подальше от дома Ника, чтобы враги смогли пробиться в защищенную квартиру и похитить его маму?
Но разве тот бы осмелился, зная, что как только Ник вырвется из хватки, то разорвет на части?
Связываться с Малачаем было опасно. Особенно, пока Ник плохо контролировал себя. Скорее уж Малачай контролировал его, что роднило его с Куджо[1] на стероидах, скрещенным с Годзиллой.
Когда Малачай вырывался наружу, всегда был шанс, что Ник не оправится от него полностью или тот вообще захватит контроль над ним, и он больше никогда не станет человеком. Пусть Нойр и считает, что смог бы контролировать его, Ник не был так уверен. Если уж древний бог в прошлом не смог контролировать его отца, когда у него было больше сил, то вряд ли ему удастся совладать с чудовищем-Амброузом, после того как Нойр слабел веками.
Но сейчас это не важно. Важна лишь его мама.
Ник поморщился, когда его охватила паника. Как такое могло случится? Они специально защитили его дом. Никто не должен был добраться до его матери. Никто не знал, что он Малачай и о том, где он жил.
Не правда.
В его доме поселилось одно маленькое чудовище. Ксев прекрасно знал, кем он был.
И как его мать важна для него.
В горле поднялась желчь, когда он вспомнил предостережения Калеба, когда он собирался приютить у себя Ксева. Он был единственным «врагом», который знал все о Нике, чем он жил и дышал. Как выбить его из колеи. Ксев уже отказался от роли хорошего парня, чтобы встать рядом с Нойром. Предположительно он привел врагов прямо к собственной семье, чтобы армия Нойра смогла их всех вырезать. Именно поэтому Калеб не позволил Ксеву жить в своем доме, хотя они и были братьями. Именно поэтому Нику пришлось приютить Сарру-Дара, кровавого генерала Малачая в своей квартире. Калеб не смог бы удержаться и не напасть на Ксева, если бы тот был рядом.
Если Ксев смог так поступить с Калебом…
«Ксев предал меня, как и говорил Калеб».
Не одно доброе дело не останется безнаказанным. Это часто повторяли ему его босс Кириан и Ашерон.
Коди прикусила губу.
— Ник? О чем ты думаешь? Что значит этот взгляд?
Он был так рассержен, что проигнорировал Коди и телепортировался в свою комнату. Его глаза затуманила кровавая пелена Малачая, Ник обнаружил Ксева там, где оставил его, когда ушел в школу. Спящим на его кровати, как будто в мире все было хорошо, как будто ничего не случилось.
Это лишь разожгло его гнев сильнее. Как смеет древнее создание валяться здесь, как будто мир не в хаосе. Как будто его мать не забрал бог знает кто. Да она уже может быть мертва.
Ее могли запытать до смерти…
Ник, одержимый жаждой крови и мщения, низко зарычал и выдернул из-под него одеяло.
Ксев проснулся таким же злым, как и Ник. Он обратился в человека, припал к земле и зашипел, как кот, обнажая острые зубы. Зрачки его голубых, как холодное море глаз, вытянулись, он согнул руку, чтобы выстрелить в Ника, и только тогда понял, кто напал на него. Так как его пленил Малачай, он не мог навредить ему физически, поэтому его зубы и зрачки стали нормальными, он едва сдерживался, чтобы не избить Ника. Это сделал с ним отец Ника за оскорбление.
Но когда Ник увидел глубокие шрамы, покрывавшие каждый дюйм тела Ксева, особенно два в том месте, где у него жестоко вырвали крылья в качестве наказания за преступления, он успокоился. Хотя Ник не сомневался, что Ксев был злобным, опасным созданием, способным на жестокость и предательство, он уже не считал, что тот причастен к похищению его матери. Ксев не уснул бы после того, как забрал ее, это было бы глупо.
А глупым Ксев не был.
Если бы он забрал его мать, то знал бы, что нужно бежать подальше, опасаясь, что Ник узнает об этом.
Коди облегченно выдохнула, когда вошла в комнату за Ником, и увидела, как обнаженный Ксев свернулся на кровати. Она пискнула, быстро отвернулась и вылетела в коридор.
— Прости, Ксев.
Ксев по-прежнему молчал и пялился на Ника, ожидая, что тот выместит на нем свой гнев.
И от этого испарились остатки гнева Малачая. О нем неверно судили все вокруг, но сам он на это был не способен. Он протянул Ксеву одеяло.
— Ты не слышал грозу?
Ксев прикрылся.
— Какая гроза? — он почесал ухо, затем запустил руку в красно-желтые волосы, которые были частью его проклятия, пытаясь пригладить их.
— Был град, гром… кровавый дождь, — ответила Коди, вернувшись в комнату. Она с подозрением уставилась на Ника. — Ты в порядке?
Не совсем. Но Ник все равно кивнул, потому что ему больше не хотелось вырвать глотку Ксева или превратиться в Малачая.
— Мою маму похитили с парковки, — он посмотрел на Ксева. — Ты разве не слышал?
Ксев провел рукой по древним словам проклятия, вытатуированным на его торсе.
— Ты думал, это я?
— Я не знал, что думать. Если честно, я так взбешен, что едва могу сосредоточиться. Просто хочу выбить из кого-нибудь дерьмо. А так как ты больше, выше и подлее, то становишься неплохой целью, приятель.
Коди положила руку ему на плечо, успокаивая.
— Это в тебе говорит Малачай.
— Знаю, но это не меняет того факта, что мне хочется выбить из кого-нибудь дух. Или уничтожить того, кто причастен к этому, — Ник посмотрел на Ксева. — Мне показалось подозрительным, что никто не знал о местонахождении моей матери, пока сюда не переехал ты. А теперь…
— Клянусь, я тебя не предавал. Зачем мне?
— Не знаю, Ксев. Я даже не знаю, кто ты такой на самом деле. Каждый раз, когда я спрашиваю, ты уклоняешься от вопроса, как от пули, летящей в твою голову.
Ксев встал и распрямился. Он держал одеяло и переводил разгневанный взгляд с Коди на Ника.
— Хорошо, хочешь правду? До того, как меня прокляли и отняли силы в качестве наказания Первые боги, я был богом Даразурсисом. Двоюродным братом и лучшим другом первого Малачая.
Ник встал, шокированный от того, что наконец-то получил ответ от Ксева.
Ксев знал первого Малачая.
Да ну…
Хотя он знал, что Ксев был старым, самым первым генералом Малачая, до этого момента он не представлял насколько. Как и не знал, что Ксев родственник Малачаев, что он знал Монакрибоса.
— Ты был там с самого начала?
Он резко кивнул.
— Хотя мы были друзьями, во время первой войны богов, я боролся против Малачая и его армии. Против собственной матери и ее сестры. Из-за меня был побежден, проклят и порабощен твой великий предок. Именно за это предательство меня предали и наказали те, кого я считал союзниками, включая моего собственного брата, который больше никогда не поверит мне. Ни за что. Моя мать и тетя преподали мне хороший урок о том, как доверять другим, и я отлично его усвоил. Не важно, сколько даешь, не важно сколько крови проливаешь, в итоге верят в любую ложь, которую захотят. Видят лишь худшее, когда ты даешь только лучшее. И ничего нельзя сказать или сделать, чтобы изменить мнение других.
В глазах Ксева отражалась его боль.
— Правда никогда не всплывает из-за яда, которым поливают тебя твои враги. Так что я не жду, что ты мне поверишь. Никто не верит. Моя мать лично позаботилась, чтобы никто не в коем случае не поворачивался ко мне спиной.
— Погоди, — сказала Коди, нахмурившись. — Война закончилась из-за генерала сефиротов, Джареда.
— Нет, он наивно предал свою армию сефирилов ради темных сил, подвел своих солдат, но именно я был богом, который покончил с войной, чтобы выкинуть Мавронимо из этого мира. Так что, когда Брейт покинула своих братьев и сестер из-за сделки, которую они заключили против ее дитя, именно моя кровь запечатала изначальные ворота Азмодея. Моя кровь не дает попасть им в этот мир.
Коди ахнула.
— Именно поэтому ты кровный генерал Малачая. Это ты запер Азура и Нойра в их тюрьмах.