На второй день, купаясь, случайно глянул назад и увидел вдали, километра, может быть, за два от меня, человека. Его фигуру иногда размывало горячими потоками воздуха, которые поднимались от по-разному разогретой поверхности пустыни, а в другие моменты фигура становилась четкой — рослый, широкоплечий мужчина.
Возможно, кто-то из Совета решил все-таки присоединиться ко мне. Не исключено также, что догнать меня с намерениями недружелюбными хочет кто-то другой.
Вышел из воды, остановился.
Остановился и тот человек.
Пошел ему навстречу. Он стал отходить назад.
Еще раз остановился. И незнакомец сделал то же самое.
Побежал к нему, и он стал убегать с похвальной быстротой.
Что за дурацкая игра? Или кому-то из усадьбы поручено следить за мной? Но спрятаться тут негде.
Пошагали дальше — он в двух, иногда трех километрах от меня.
Побежал в сторону от моря, и мой преследователь, сохраняя дистанцию, последовал за мной.
Ладно, я тебе устрою штуку. Вернулся к берегу, всю вторую половину дня бежал, надеясь, что он устанет и отстанет.
Не устал, не отстал. Это уже становилось интересным. Опасаться мне было нечего — на Иакате нет таких, с кем не справился бы один на один и кто застал бы меня сонного врасплох.
Садилось солнце за спиной. Повернулся, полюбовался. После того, что было, такими непривычно прекрасными стали закаты, восходы, долгий путь светила над головой. По-новому оценили. Может быть, как у нас древние египтяне, — бог!
И там на фоне пурпурной полосы он, мой преследователь.
Стемнело. Бежал и шел еще несколько часов. Спустился в воду — сухари тоже в пластиковом мешке, — отплыл, лег на спину, стал засыпать. Будет кто-нибудь приближаться, уши в воде — наверняка услышу, проснусь.
Никто не тревожил до утра. Поел, оглянулся. На том же расстоянии в два с половиной — три километра тот же наглый сопровождающий. Ну что ж, поспорим, посостязаемся. Даже весело стало, минуты и часы резвее покатились. Уже понял, что он не из горожан, поскольку там на такое никто не способен.
Припустил. Пустыня в этом месте песчаная, вся в мелких дюнах. Бегу вдоль берега по сырой полоске вблизи воды.
Передо мной уходящий порядочно-таки в море широкий, длинный мыс. Решил пересечь по прямой. Песок здесь несколько странный — не шелковистые сухие дюны, а как бы взвихренный небольшими частыми кучками — по верхушечкам песчинки желто-белого цвета, подсохшие, внизу влажные, коричневые.
Вдруг тяжело стало бежать. Сразу тяжело. Не успел задуматься об этом, на четвертом шаге проваливаюсь по колени. Огляделся, закусил губу.
Мама родная, зыбучий песок!