Мы подошли к наставнику. Надеюсь, он прояснит обстановку? Недомолвки меня угнетали, за сегодняшнее утро их было так много – впору чувствовать себя героиней глупого романа.
Аргус присел на колени перед волчицей:
– Альва, никто не должен нам помешать.
Животное медленно перевело взгляд с мужчины на Хьюго, не понимая, как кто-то кроме хозяина осмелился ей приказывать. Алтерн одобряюще кивнул – и фидо белой стрелой исчезло в кустах.
– Скит, смотри в оба, – предупредила я питомца.
Хотя это излишне: преданный песик Хьюго сомкнет зубы на шее любого, кто посмеет приблизиться. Хорек восторженно ухнул и занял боевую стойку, навострив уши.
– Инканы уже сообщили о вашем повышении, – Аргус не спрашивал, он скорее утверждал. Вот вездесущий аструм, все-то ему известно.
– Нам следовало отказаться? – язвительно заметила я.
Не надо быть гением, чтобы понять, откуда у Хьюго столько важности: он истинный ученик своего учителя. Удивляюсь, как эта парочка до сих пор не захватила Хэдес? С таким самомнением они могли провозгласить себя королями и править скромным маленьким мирком.
– Мэл, прекрати, – мужчина недовольно нахмурился. – Вы еще не понимаете, во что ввязались.
Ввязались?! Мы ничего не делали – они сами нас позвали. Я собиралась сообщить об этом, но алтерн предостерегающе коснулся моего плеча. Вечно не дают и рта раскрыть.
– Что еще они говорили? – сказал Аргус.
Возможно, сейчас он обращался к Хьюго, однако их двусторонние беседы надоели. Забыли обо мне? Ничего, напомним:
– Селена плакалась, что аструмам плохо живется.
Я прекрасно знала, какую реакцию вызовет эта фраза у наставника, и специально провоцировала хотя бы на незначительное проявление эмоций, которое смогло бы все объяснить.
Правда замечаний не последовало:
– Продолжай.
Я еще раз вспомнила те пять минут, проведенные в зале и поняла, что добавить нечего:
– Ты сам должен рассказать о наших обязанностях. Они были немногословны.
По лицу мужчины «пробежала» недовольная тень:
– Решили не пачкаться.
Первый раз мы видели его таким раздраженным. Обычно, он не позволял себе подобных дерзостей в отношении инканов. Происходящее постепенно переставало нравиться, пока фраза Аргуса окончательно не разрушила иллюзии, вызванные новым назначением:
– Вы должны шпионить за торо.
– Ты шутишь?! – выкрикнула я в лицо наставнику, не веря ни единому слову.
Это какая-то ошибка или неудачный розыгрыш. Пусть старейшие полностью лишены чувства юмора, они не могли так поступить с нами.
– К сожалению, нет, – развеял надежды вир.
– Почему нас не попросили лично? – поинтересовался Хьюго.
– Чтобы не возникло лишних вопросов, – наставник усмехнулся и едко добавил, – они также считают, что я повлияю на вас.
– Ты этого не сделаешь! – мое возмущение грозило перерасти в настоящую бурю.
За кого нас принимают? Мы не станем предавать друзей. Дело не в честности и благородстве – подобные поступки противоречат сущности стражей. Всю жизнь нас учили: аструмы держатся на крепком союзе двух противоположностей, мы одна большая семья. Получается, красивые слова были ложью? На деле мы разрозненные пары, волей судьбы загнанные под купол.
– Я не могу вас заставлять и не хочу, – мужчина потер виски.
Он выглядел очень усталым, и я только сейчас поняла, как тяжело ему приходится. С одной стороны, мы – его лучшие ученики, с другой – приказ инканов, которого нельзя ослушаться. Первых предать не позволяет совесть, вторых – чувство долга.
– Что думает Кэссия? – алтерн рассеянно смотрел на верхушки деревьев.
Он целиком погрузился в мысли, ломая голову, как выпутаться из сложившейся ситуации.
– Моя напарница в бешенстве, – Аргус потер скулу, на которой проглядывало небольшое темное пятнышко, – и еще пообщается с вами двумя. Сразу предупреждаю, наши с ней мнения различны.
– Почему именно мы? – я пересилила себя и сказала хоть что-то.
Мне, конечно, не хотелось идти против воли старейших – тех, кто спас наш род. Мы должны быть бесконечно благодарны им: они следят за Хэдесом, и только из-за их стараний аструмы еще живы. Но откуда такая необходимость в шпионаже?
– Интересный вопрос, – задумчиво проговорил наставник. – По правилам, вы должны стать вирами через шестьдесят лет.