На перемене они явились к ней, едва грянул звонок с урока.
- Ребят, - миролюбиво начала АлиСанна, - что это с вами? Вы почему себя так на уроке ведёте?
Они толпились вокруг и молчали, поняв, конечно, о чём идёт речь.
- Вы знаете, - начала она из далека, - шла я по коридору и услышала вас, едва вывернула из-за угла. Даже думала, что учителя нет в классе. Но оказалось, что Дарья Валерьевна на месте. Разве можно так? Человек только из института. Она же совсем молоденькая, такая весёлая, обаятельная. Я думала, она вам понравится. Или это из-за предмета? Но ведь так нельзя. Даже если вы считаете, что МХК вам совершенно не нужна, то могли хотя бы с уважением относиться к Дарье Валерьевне…
- Она нам не нравится, - вдруг сказал Серёжа Лебедев. И все согласно закивали головами.
- Как это – не нравится? Почему? – АлиСанна была поражена. Потому что её доброжелательные, неконфликтные дети до этого момента с уважением относились абсолютно ко всем учителям, даже к нелюбимому физику.
- Ну, вот так. Не нравится – и всё.
АлиСанна посмотрела на них внимательно. За этим «и всё» ей послышалось что-то нехорошее. И она не стала спрашивать больше. Повисла тишина. Дети переминались с ноги на ногу, но не уходили. И, наконец, не выдержали. Тот же Серёжа, отводя глаза, буркнул:
- Она с нами заигрывает.
- Как это? – не поняла АлиСанна. – Как это – заигрывает?
- Ну, вот так это, - снова куда-то в сторону пояснил Лебедев. АлиСанна перевела вопросительный взгляд с него на остальных. Остальные молчали и тоже смотрели куда угодно, только не на АлиСанну. Им было неловко обсуждать с ней такую щепетильную тему. Повисла тишина.
- Ребят, - не выдержала АлиСанна. – Ну, что вы в самом деле, как маленькие? Давайте-ка, выкладывайте мне всё в цветах и красках. И будем разбираться. А то вдруг вы просто всё не так понимаете? Дарья Валерьевна молодая, ненамного старше вас, симпатичная и…
- Вы тоже молодая и симпатичная, - перебил её Олег Потёмкин, - но мы вас правильно понимаем. Потому что вы себя ведёте, как учитель, а она… - Тут он тоже сбился и не закончил.
- Да что ж такое она делает-то? – взмолилась АлиСанна, почти отчаявшись добиться от них правды. Цеховая солидарность не позволяла ей думать о молодой коллеге плохо. Но многозначительное молчание «старшеньких» настораживало. Чувствовала она себя при этом так, будто была гестаповцем, а перед ней стояли молодогвардейцы в полном составе и отказывались говорить, а если и говорили, то всё на отвлечённые темы. А она (гестаповец, то есть) совершенно не знала, как вытащить из них хоть слово. Хотя нет, ей, конечно, было хуже, чем гестаповцу, потому что жаль было бедных «молодогвардейцев». Да и пыток в её арсенале не было. Зато у «молодогвардейцев» мужества и намерения стоять насмерть имелось, хоть отбавляй.
- Так, - вздохнула АлиСанна и посмотрела на собственную младшую сестру. Та виновато покачала головой и тоже сжала губы. Ну, этого и следовало ожидать. Кто ж против своих пойдёт? Тем более в таком щекотливом вопросе? – Так, - снова вздохнула АлиСанна, - скажите-ка мне, хоть раз я вас подводила? Хоть раз то, что вы рассказывали мне по секрету, покидало пределы этого кабинета? Хоть раз я не вставала на вашу защиту, когда вы натворите что-нибудь?
Тут стало и совсем тихо. Только иногда еле слышно вздыхал кто-нибудь. АлиСанна тоже молчала.
- Хорошо, - снова первым решился Серёжа Лебедев, - мы расскажем. Я буду говорить сам за себя. Что вижу, то и скажу. Остальные, если захотят, добавят. – Остальные закивали.
- Короче, - еле выдавил из себя Лебедев. Выражение лица у него было мученическое. – Она нам глазки строит.
- Точно, прав, Серёга, - подтвердили сразу несколько мальчишеских голосов.
- А ещё садится на свой стол, ноги ставит на стул и в такой позе нам про какого-нибудь Рембрандта вещает. И вообще… - он впервые с начала разговора посмотрел не в сторону, а прямо на АлиСанну.
Она слушала, боясь перебить.
- И вообще, ну, не должны учителя себя так вести! Она сюда пришла работать или флиртовать?
АлиСанна смотрела на своих высокоморальных учеников и думала: «И пусть мне кто-нибудь только попробует сказать, что нынешняя молодёжь распущенна».
Следующие несколько дней АлиСанна голову ломала, размышляя, как бы поаккуратнее, поделикатнее и помягче намекнуть Дарье Валерьевне, что её поведение неверно понято борцами за нравственность в учительских рядах. Но не успела. Потому что Дарья Валерьевна сама вдруг решила уйти из школы. И АлиСанна так никогда и не узнала почему. Да, честно говоря, не очень-то и хотела знать. А новая учительница МХК, дама средних лет, её высокоморальных учеников полностью устроила, и никаких проблем у неё с ними не было.