Я ехал домой на велосипеде по мрачным улицам, чувствуя, будто всю жизнь провожу в полумраке. Ненавижу зиму с её медленными утрами и быстрыми днями. Сколько бы они ни переводили часы, света всё равно не хватает, чтобы заполнить день.
Я съехал с дороги на привычную бетонную плиту и заглушил мотор. Я смертельно устал и совершенно не мог сосредоточиться, что, если подумать, было довольно глупо.
Я снял шлем, надёжно установил велосипед на боковую подножку и слез с него, стараясь не обращать внимания на протесты мышц. Только когда я присел у заднего колеса и уже наполовину накинул роликовую цепь на маятник, я услышал этот звук.
Медленно – как мне показалось, слишком медленно – я осознал, что слышу чьё-то дыхание. И это был не я.
Я медленно поднялся на ноги, весь напрягшись, и начал поворачиваться. В тени, у стены здания, я заметил какое-то движение. Сердце забилось чаще, но я не был готов к той силе эмоций, которая вспыхнула, когда на свету появилась фигура мужчины.
«Привет, Чарли», — сказал Тристрам.
Двадцать один
Чувство чистой паники охватило меня, разрывая и раздирая. О Боже, я Рук его не было видно. Что у него в руках? Я наткнулся на велосипед, чуть не сбросив его с подножки. Где нож?
С чем-то, похожим на стон, я наклонился и схватил один конец отстегнутой роликовой цепи, выдернув её из спиц заднего колеса, словно хлыст. Это было не самое удобное оружие, но оно было тяжёлым и прочным, и это всё, что у меня было. Придётся с этим покончить.
На мгновение Трис замер и смотрел на меня в каком-то застывшем молчании. Было так холодно, что можно было видеть его дыхание. А затем он сделал нечто совершенно невообразимое. Возможно, это было последнее, чего я от него ожидал.
Его лицо сморщилось, плечи затряслись, и он разразился потоком беспомощных, мучительных слез.
Моим первым порывом было утешить её, но он не длился достаточно долго, чтобы воплотиться в жизнь. Мне едва ли нужно было напоминать себе, что Трис преследовал, насиловал и убивал. Он был не тем добрым человеком, которого я, как мне казалось, знала. Он был незнакомцем. Монстром. Возможно, это была уловка, которую он использовал, чтобы заставить Джой потерять бдительность. Как он заманил Сьюзи на смерть.
«Трис», — осторожно проговорила я, достаточно громко, чтобы перекрыть его рыдания. — «Что ты здесь делаешь?»
Он на секунду поднял на меня взгляд, слишком расстроенный, чтобы говорить. Он выглядел совершенно жалким, с рваной стрижкой и старомодной паркой. Постепенно слёзы перешли в тихие глотки. Он поднял руки, чтобы вытереть нос и глаза. Руки, как я с облегчением отметил, были пусты.
«Я пришёл п-простить себя», — наконец сказал он. «Полиция меня отпустила.
«Можете позвонить им, если хотите», — добавил он, прочитав мои мысли. «Я не в бегах и ничего такого глупого».
«Почему они тебя отпустили?»
«Потому что я этого не делал», — просто ответил он. Он пожал плечами в ответ на моё сомнительное молчание, словно не ожидал, что я ему поверю, и я с удивлением обнаружил, насколько это было больно. «У них есть определённые доказательства, так что я понимаю. Я показал им образцы всего, чего они только могли пожелать», — он слегка содрогнулся при этом воспоминании.
«И ничего не совпало. Поэтому меня отпустили».
Мне потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию. Трис не была насильником. Чувство полного облегчения охватило меня, но оно длилось недолго.
«Так какого черта ты шатался по территории в балаклаве?» — потребовал я ответа.
Трис грустно улыбнулся мне и засунул руки в передние карманы пальто. «Совершаю самую глупую и нелепую ошибку в своей жизни», — искренне сказал он.
Я осознал, что это правда, и почувствовал, как напряжение в моих плечах постепенно уходит. «Тебе лучше подняться и рассказать мне об этом», — сказал я.
Он выглядел трогательно благодарным за приглашение войти, но, несмотря на это, когда я заканчивал закреплять велосипед, я старался как можно реже поворачиваться к нему спиной. Он, казалось, понимал мою осторожность, не следуя за мной слишком близко по деревянной лестнице и держась в стороне, пока я открывал входную дверь.
В квартире я включил свет и впервые заметил, насколько он был бледен, если не считать носа, который расцвёл от внезапного тепла. Он не пытался снять пальто и дрожал.
«Как долго вы ждете?»
«Не знаю», — сказал он. «Меня отпустили поздно вечером, и я сразу пошёл к Айлсе. Потом приехал сюда. Четыре-пять часов. Что-то около того».
Я сделал вывод, что он недолго провёл с женой. «Как она всё это перенесла?» — спросил я.