Сейчас инспектор был более склонен поверить мне на слово, чем в тот раз, когда я впервые упомянул имя Анджело.
К тому же, полиция уже сняла с него подозрение на основании алиби, которое, как я теперь знал, было ложным. Проблема была в том, что признание Гэри было получено не без определённого давления, которое, вероятно, сделало бы его совершенно недопустимым в любом суде страны.
И Макмиллан вряд ли поверил мне на слово.
И тут я вспомнил. Трис сказала мне, что у полиции достаточно улик, чтобы исключить его из списка подозреваемых, как только будут проведены необходимые анализы. Если мне удастся добиться ареста Анджело, по какой бы то ни было причине, у них появится шанс. Я был уверен, что отточенные инстинкты Макмиллана сделают всё остальное.
Единственное, что пришло мне в голову сразу, — это возможность того, что Анджело был связан с поставками наркотиков в «Нью-Адельфи». Проблема была в том, что если бы я анонимно сообщил о наличии химических веществ в клубе, меня, скорее всего, арестовали бы, а это означало бы арест всего персонала. Всех . Включая меня.
Я знала, что Марк поклялся разобраться с Анджело по-своему, но с тех пор ставки выросли. Намного выросли. И кроме того, если Анджело был виновен ещё и в изнасиловании и убийстве, я хотела большего, чем избиение, которое Марк, вероятно, ему устроит. Я хотела справедливости.
И мне хотелось этого быстро.
Я снова взглянул на лист бумаги на столе. Я ничего не мог поделать.
Я не могла позволить ему преследовать меня, мучить угрозами и обещаниями. Я должна была действовать. Должна была! Если хотела сохранить рассудок.
Если бы я хотел остаться в живых.
И если я не был готов довериться суперинтенданту Макмиллану и просто рассказать ему всю историю с самого начала, мне нужно было сделать это как-то иначе.
Я поднял трубку, набрал номер, услышал гудки. На десятом звонке, когда я уже собирался сдаться, мне ответил голос, хриплый от сна.
"Привет?"
Я проигнорировал укол вины, когда осознал, что сейчас всего лишь половина девятого, да еще и субботнее утро.
«Привет, это Чарли», — сказал я. «Да, я знаю, который час, извини, но, слушай, мне нужно попросить тебя об огромнейшей услуге. Ты не против…
клубная жизнь?»
***
Когда тем вечером я пошел на работу в клуб «Нью Адельфи», мои нервы были так напряжены, что я едва мог дышать ровно.
В заднем кармане моих джинсов, завёрнутая в пластиковый пакет, прожигала дыру записка с угрозами, которую я получил утром вместе с открыткой Макмиллана. Я подумал, что мне может понадобиться и то, и другое до конца ночи.
Мы повторили почти тот же ритуал, что и я в прошлую субботу. Охранники пристегнули рации, поправили галстуки-бабочки и скрылись в своих зонах ответственности.
Лен ввалился, топая, сердито глядя на всех, но, похоже, особенно на меня. Я подумал, не паранойя ли это, или Анджело рассказал ему о моей неудавшейся попытке заманить меня в ловушку. Если да, то я не был уверен, означает ли это, что всё стало безопаснее или вдвое опаснее.
У меня было предостаточно времени подумать об этом. Вечер начался мучительно медленно, но затем набрал скорость и вес, окутанный атмосферой всеобъемлющей угрозы, словно сгущающиеся грозовые тучи в поясе торнадо.
Я выполняла свои обязанности, патрулируя женский туалет.
в туалетах, разнимая драку между двумя девушками, которые только что узнали, что обе договорились пойти домой с одним и тем же парнем. Я думал, что им следовало бы рвать на части его, а не друг друга, но я оставил это мнение при себе.
Я попытался вывести из драки более тихую из двух, но это не успокоило. В итоге я подтолкнул более агрессивную к двери. Она издавала невообразимый грохот и кряхтела, пытаясь вонзить мне в голень 10-сантиметровый каблук с шипами. Наверное, из-за этого я был с ней не так нежен, как мог бы.
Мы провальсировали к главному входу, и я слегка подтолкнул её к парковке. Она пошатнулась, взъерошенная, и во весь голос выпалила свои мысли о моём происхождении и сексуальных предпочтениях.
Я слушал с вежливым безразличием. Когда мне уже было достаточно, я отвернулся от неё, заметив, что Анджело и Лен разглядывают меня с таким пристальным вниманием, что это действовало мне на нервы.
«Что?» — спросил я, и мой голос прозвучал резче, чем я намеревался.
Лен покачал головой и отошёл. Анджело бросил окурок в темноту с неторопливостью, которая прозвучала почти оскорбительно.
«Ты уже вошёл во вкус, да?» — сказал он. «Я так и думал.
Хотя это не заняло у тебя много времени.
Мне не пришлось придумывать подходящий колкий ответ, когда появилась новая группа посетителей. Среди них был бородатый мужчина с карими, как у детёныша тюленя, глазами. Он выглядел нервным и беспокойным, глаза бегали по сторонам, а пальцы не могли успокоиться.