Он меня только что поцарапал. Будь я в куртке, сомневаюсь, что он пробил бы кожу, но тонкая ткань моей футболки не обеспечивала должной защиты.
Я изобразил, что зажимаю рану пальцами и гримасничаю, но на самом деле боль была лишь лёгкой. Ножевые раны чистые и ровные, и если только они не достаточно глубокие, чтобы быть серьёзными, они быстро заживают. Удар по носу, вероятно, причинил бы мне больше вреда.
«Ты думаешь, что сможешь меня победить, — прокричал Дэйв, — но у тебя нет ни единого шанса. Знаешь что? Думаю, я сначала тебя, а потом и твою подругу. Она выглядит такой милой, что её можно было бы на десерт».
«Тогда тебе лучше заняться некрофилией», — прорычал я, — «потому что сначала тебе придется убить меня, больной ублюдок».
Дэйв на мгновение выпрямился, и взгляд его был совершенно безумным. «О, к концу этого ты будешь уже мёртв, Чарли», — сказал он почти отстранённым голосом. «Даже если мне сегодня не удастся, ты всегда будешь знать, что однажды я тебя догоню, и тогда ты умрёшь».
Он начал смеяться, и в этот момент я подпрыгнул и вскочил.
Мне удалось проскочить под его защиту, преодолеть первый уровень обороны, но он размахнулся кулаком и с силой ударил меня по лицу стальным навершием ножа. Удар пришелся прямо под глаз, и звук ломающейся скулы отвратительно громко отозвался в моей голове.
Боль пронзила мой череп, словно трещины, перед глазами вспыхнули звёзды. Ощущение было такое, будто эта сторона лица мгновенно распухла вдвое, наполовину закрыв глаз.
Я споткнулся и упал на пол. Когда я упал, Дэйв дважды пнул меня по рёбрам, энергично, просто для пущей убедительности. Затем он встал надо мной и наблюдал за моей реакцией, словно изучал подопытную крысу. Моё тело сжалось, борясь с болью. Рёбра горели огнём, каждый вздох был мучением.
«Где же теперь все твои так называемые навыки самообороны, Чарли?» — потребовал он. «Ты никогда не сравнишься с человеком, способным лишь наполовину, не говоря уже о том, кто тебе равен или даже превосходит. Ты и близко не стоишь.
Признайся, у тебя просто нет сил помешать мне убить тебя. Думаю, мне это понравится.
«Ты не можешь надеяться, что тебе это сойдет с рук», — сказал я, и мой голос дрогнул.
Это было ужасно банально, но в тот момент мне было всё равно. Я просто не мог набрать достаточно воздуха в лёгкие. Я словно тонул.
«О, не могу?» — тихо сказал он. «И кто меня остановит?»
«Да», — яростно сказала я, поворачиваясь на бок и сбивая его с ног.
Падение, которое он совершил при приземлении, было отработанным и ловким. Это немного смягчило шок, но я ударился той же ногой, что и в прошлый раз, что усугубило ситуацию. Этого оказалось достаточно, чтобы замедлить его, и на мгновение он оказался на спине, раскинув руки.
Я вскочил на четвереньки и прыгнул к ножу, схватив его за запястье, но я перегнулся через край и немного потерял равновесие.
Он поднял ногу и опрокинул меня, сокрушительно перекатываясь всем своим телом по моим уязвимым ребрам, при этом нож все еще был крепко зажат в его руке.
Я мог лишь с ужасом наблюдать, как он опускается, как лезвие исчезает из моего поля зрения и смыкается у меня на горле. Я чувствовал холодную стальную линию, упирающуюся мне в трахею. Воспоминание о Джой было суровым и…
Шокирует. Я подняла взгляд и увидела смерть в его глазах, как, должно быть, и она.
«Ну-ну, Чарли, похоже, я наконец-то добился того, чего хотел».
— прохрипел он, обнажив губы в невеселой улыбке.
«Иди на хер!» — выдохнула я. Я отчаянно ёрзала головой вбок и назад, извиваясь под ним и пытаясь дотянуться до его глаз.
Он дёрнулся. С холодным чувством окончательности я почувствовал боль от вошедшего ножа, но боли почти не было. Словно меня ткнули палкой. Только тошнотворный металлический запах крови и тёплая жирная влага, стекающая по коже.
«О, Господи Иисусе, — подумал я. — Он сделал это. Он перерезал мне горло...»
Холодный рассудок моего мозга оценил вероятную глубину травмы. Если бы мне повезло, основные артерии мозга были бы перерезаны. Я бы быстро потерял сознание и за считанные минуты умер от потери крови.
Если бы мне не повезло, кровотечение из разорванных тканей постепенно ослабило бы меня. Если бы оно закупорило мою разорванную трахею, я бы просто захлебнулся собственной кровью.
Осознавая, что я, скорее всего, уже мертв, я пришел в ярость.
Мне нечего было терять.
Не обращая внимания на нож, я потянулся и сумел схватить его за ухо, глубоко впиваясь ногтями в чувствительную кожу за ним. Я со всей силы рванул его вбок и вниз, увлекая за собой его тело. Он с ревом упал в сторону, и нож с грохотом упал на пол.