Будучи подростком, я всегда гордился тем, что он не смущал меня публичным проявлением эмоций, как отцы других детей.
Что он не пытался танцевать на школьной дискотеке. Не выставлял себя дураком в день спорта.
Я покачал головой, чтобы прогнать слёзы, грозившие вот-вот пролиться. Я снова схватил шлем и направился к двери. Мне было плевать на мерзкую погоду. Мне просто нужно было выйти и покататься. Чтобы причинить мотоциклу боль, выпустить её из себя.
Больше всего мне нужно было отвлечься от молчащего телефона. Отвлечься от мысли, что я только что обрушила на отца эмоциональную бомбу.
И, похоже, он не выстрелил.
Девятнадцать
Дэйв стоял передо мной, схватив меня обеими руками за горло, и, по-моему, он слишком уж увлекался, притворяясь, что душит меня.
«Я могу показать вам лишь в общих чертах то, чему обычно учу», — сказал я ему. «Большинство моих учеников физически не так сильны, как их противники. Им приходится действовать более научно, потому что в половине случаев грубая сила просто не срабатывает. Понимаете?»
Я продемонстрировал это, дёрнув его за запястья. Всё, чего мне удалось добиться, – это заставить его сильнее сжать мою трахею. Бросив на него косой взгляд, я сказал: «Если ты задушишь меня в первый же день, это будет самый короткий урок в истории».
Он слегка смягчился, виновато улыбнувшись, но, очевидно, был рад, что доказал свою точку зрения. Он говорил, что я не пострадал только потому, что он был нежен, а не потому, что я проявил какое-то мастерство. Типичная мачо-бредня.
Мы были одни в бальном зале в Шелсли-Лодж. Мне не очень-то хотелось учить Дэйва на квартире, а он утверждал, что его собственная квартира такая маленькая, что после катания на качелях у него жутко болит голова.
Лодж казался логичным компромиссом, и Айлса не возражала. Полиция закончила прочесывать сады, сказала она мне, хотя место, где упала Джой, всё ещё было огорожено развевающейся жёлтой предупреждающей лентой.
Я немного поговорила с Айлсой до появления Дэйва, пытаясь понять, сможет ли она вспомнить кого-нибудь из возможных подозреваемых. Через Айлсу проходило множество женщин, столкнувшихся с жестокими и непредсказуемыми мужчинами, но никто конкретный не приходил на ум.
«К тому же, дорогая, полиция уже всё это мне задавала», — сказала она, устало улыбнувшись. «Вчера ко мне приходил какой-то суровый суперинтендант, задававший бесконечные вопросы».
Мне не хотелось на неё давить. У неё и так было достаточно своих проблем. Когда я приехал, на подъездной дорожке стояло несколько машин, которые загружали вещами: всё больше жильцов съезжали.
День был озарен тусклым солнечным светом, и теперь уровень света быстро падал. Мне пришлось включить верхний свет, прежде чем мы с Дэйвом смогли…
продолжать.
Теперь я с трудом сосредоточился. «Ладно, — сказал я ему, — твоя главная задача — как можно быстрее уйти. Задушить тебя можно очень быстро. Нельзя позволить себе тратить время впустую».
Пожалуй, я немного схитрил. Я оставил руки на его запястьях и, говоря это, надавил на две точки на тыльной стороне его правой ладони. Резким движением я не только освободил его от хватки, но и крепко схватил его за запястье, начав сбивать его с ног.
Дэйв мог бы удержаться на ногах, если бы был по-настоящему решителен, но ему было бы больно. Единственный способ избежать боли — это катиться с ней. Когда я отпустил его, он одарил меня печальной улыбкой и снова поднялся на ноги.
«Отлично», — неохотно согласился он. «Можно я попробую на этот раз на тебе?»
Я кивнула и обхватила его за горло. На нём была ещё одна из этих ужасных нейлоновых курток, но сегодня поверх неё был лаймово-зелёный свитер-поло с вышитой на воротнике дизайнерской этикеткой. Я вспомнила синяки после его ссоры с Марком и постаралась не сжимать его слишком сильно.
Руки Марка, касавшиеся моего тела, были гораздо осторожнее и ловчее.
С трудом я вернулся в строй и объяснил технику Дэйву. Найти правильные точки давления непросто. Большинству людей требуется практика, чтобы освоить это, но Дэйв освоил их практически сразу.
Следующее, что я помню, — это то, как я, перекувырнувшись, рухнул на коврик. Когда я поднялся на ноги, он смотрел на меня с лукавой ухмылкой на лице.
«Ты уже делал это раньше», — обвиняюще сказал я.
Он вдруг стал невинным. «Я просто всегда быстро учился».
Прежде чем я успел ответить, в уже открытую дверь бального зала кто-то осторожно постучали. Я обернулся и увидел Нину, переминающуюся с ноги на ногу на пороге.
«Привет», — сказала я, ободряюще улыбнувшись. «Заходи».
«О». После некоторого колебания она подошла ближе. На ней была длинная вязаная юбка и уродливые туфли, которые, казалось, были последним писком моды. Я бы сломала обе лодыжки, если бы впервые попыталась спуститься в них по лестнице. «Не хочу вас беспокоить», — сказала она. «Я просто пришла попрощаться, вот и всё».