─ Необходимо вмешательство Руководства, ─ сказала Миранда. ─ Положение скверное и без них мы как мухи, бьющиеся о стекло.
Глава 20
На рассвете один за другим ребята начали просыпаться и постепенно вливаться в водоворот событий нового дня. Поезд ненадолго остановился, и Донат воспользовавшись моментом, вышел подышать свежим воздухом. Сестры остались в купе одни и в своем преимуществе могли теперь посекретничать.
─ Может, поговорим!? ─ изрекла Аполония.
─ О чем? ─ откликнулась Мэделин.
─ О случившемся ночью. Почему ты плакала?
─ Я же сказала, приснился явственный сон. Ты разве не помнишь!?
─ Обычно ты не плачешь из-за явственных снов.
─ В нашей жизни все теперь по-другому. Что тебя удивляет?!
─ Мэделин, я могу тебя выслушать. Не обязательно скрытничать.
─ Я не скрытничаю.
─ Тогда расскажи, что тебе снилось.
─ Хорошо. Я попробую, но ничего разъясненного ты не услышишь.
Мэделин выдохнула и, проникшись решимостью начала излагать.
─ Мне снился мужчина, чьего лица я никак не могла разглядеть, ─ проговорила она. ─ Но мы с ним были знакомы. Это чувствовало мое нутро. Я испытывала к нему любовь и он ко мне тоже. Словами всего не объяснить, но между нами была какая-то связь. Наши ауры словно соприкасались, и это было прекрасно.
─ Но кто он такой ты не знала даже во сне.
─ Это сложно. Я и сама мало что понимаю.
─ Опиши мне ваше взаимодействие. Что вы с ним делали?
─ Не могу сказать точно, но в первую очередь мы были чем-то охвачены. Каким-то важным событием.
─ Ты помнишь, что он тебе говорил?
─ В основном избитые фразы. Но во сне мне так совсем не казалось. Я верила каждому его слову. А еще он назвал меня Камиллой.
─ Камиллой!? С чего бы это?
─ Не знаю. Я подумала, это может быть связанно с той легендой. Про Вермандо и Камиллу. Вдруг это какие-то подсказки.
─ Если так, то как их расценивать!?
─ Возможно, все дело в некоторых деталях.
─ В каких, например?
─ Этот мужчина куда-то спешил, что значило наше с ним расставание. Мне было так больно, но я должна была его отпустить. Я знала это на уровне подсознания.
─ А другие детали!? К примеру, где вы с ним находились?
─ Мы были в центральном храме Амон-Ра. Сейчас на его месте развалины. Но это точно был он. Я узнала его по орнаменту на стенах.
В купе вошел Донат и своим появлением прервал излияния Мэделин. Она замолчала, приняв отстраненный вид, а он в дружелюбной манере обмолвился:
─ Сегодня мы ранние пташки.
─ Потому что спали нормальным здоровым сном, ─ промолвила Мэделин.
─ Так что за явственный сон ты видела?
─ Не думай об этом. У нас и так забот предостаточно. После обеда мы прибываем в Осло, а оттуда нам предстоит лететь четыре с половиной часа. Не знаю как вы, а я перелеты переношу с трудом.
─ Ты боишься летать?
─ Нет. Просто иногда меня укачивает.
─ Насколько сильно?
─ Не на столько, чтобы следовало из-за этого беспокоиться.
─ Это, по каким таким меркам!?
─ Прекрати меня донимать. Перспектива моего самочувствия тебя не касается.
─ Ну вот, называется, проявил благородство.
─ Оставайся лучше собой. Не стоит казаться тем, кем ты не являешься. А именно идеальным мужчиной.
─ Я не пытаюсь казаться кем-то другим. Это не в моих правилах.
─ А, по-моему, очень даже в твоих.
─ Опять эта твоя предвзятость. Чем я тебе досадил!?
─ Ты жутко невыносим. Уж прости за очередную мою откровенность.
─ Нет, это не очередная откровенность. Это очередная попытка сокрыть свои девичьи чувства. А вот это была сейчас откровенность.
─ Ты хоть понял, что сказал это вслух!?
─ Я знаю, что говорю.
─ Тогда объясни мне. Раз мы тут с тобой откровенничаем.
─ Я тебе нравлюсь. Ты стараешься это скрыть, но, по-видимому, не так уж и хорошо. Раз мне все понятно.
─ Что?! Кого ты из себя возомнил? Покорителя женских сердец?! Тебя не могут любить абсолютно все.
─ Возможно, тебе и могло так показаться, но я не страдаю нарциссизмом.
─ Тогда в чем же твоя проблема!? Не знаю, чего ты себе надумал, но постарайся, как следует уяснить. Я скверно к тебе отношусь, и никаких девичьих чувств во мне ты не пробуждаешь.
─ Ты лжешь.
─ Серьезно?! Тебе так трудно в это поверить!?
─ Ты прекрасно ко мне относишься. Иначе бы, ты не стала со мной секретничать.
─ О Дереке знают многие. Кроме моих родителей. А остальное вообще достояние общественности.
─ Не оправдывай свой порыв. С кем попало, такое не обсуждают.
─ Тебе нужен доктор. Ты явно лишился ума.
─ Ты прячешь свое естество за маской холодного безразличия. Не думаю, что тебе это нравится.
─ Мое поведение не должно оправдывать чьи-либо ожидания. Я поступаю так, как считаю нужным. В чем ты меня коришь?!
─ Теперь понятно, почему ты так одинока. Продолжай в том же духе и будь уверенна, в этой жизни тебе не встретить свою любовь. Она попросту тебя не узнает.
Мэделин стало обидно, и она точно пулей вылетела в вагонный коридор. Она не ждала подобных прямолинейных высказываний, но голая правда буквально ее пробила. Донат сразу помчался за ней, вдруг осознав, что выразился не тактично.
─ Ну, и ну, ─ сказала Апола, зарываясь руками в подушку.
Ее затылок достаточно оголился, и в области шеи воссияло изображение маленького золотистого глаза. Оно было похоже на татуировку, набитую переливающимся золотым пигментом. О его появлении Аполония ничего и не знала.
Мэделин мчалась по коридору и едва могла сдерживаться, чтобы не разрыдаться. Она вбежала в помещение тамбура, руководствуясь целью сокрыться от всех подальше. Задетая горделивость извергла свою реакцию.
Донат чувствовал себя виноватым и стремился это исправить. Он надеялся сделать это при помощи слов и поэтому когда вошел в тамбур принялся изливать сожаления.
─ Пожалуйста, не нужно на меня обижаться. Мои слова ничего не значат. На самом деле я вовсе так не считаю.
─ Ты сказал то, что думал. Не стоит из-за этого беспокоиться.
─ Мне жаль, что так получилось. Я не сдержался.
─ Так бывает. Забудь. Мне уже все равно.
─ Этого бы не было, не будь ты такой бесчувственной. Ты говоришь, что никто не видит в тебе тебя. Но, по-моему, ты сама себя прячешь. Притворяешься.
─ Зачем мне, по-твоему, притворяться!?
─ Затем, что ты боишься.
─ Что, прости!?
─ Боишься быть настоящей. Дать волю чувствам и высвободить истинную себя.
─ Знаешь, может и так. Но ты и представить себе не можешь, насколько мне трудно уживаться с самой собой. Я не умею быть настоящей. Думай, что хочешь, но я не знаю чего от себя ожидать. Я не знаю, кто я на самом деле. И поэтому иногда мне бывает страшно. Мои чувства были уже на воле и не к чему хорошему это не привело.
Дослушав высказывание, Донат шагнул вперед. Он обхватил пылающее лицо Мэделин и прижал ее тело к литой металлической стене. Они плотно соприкоснулись лбами, и этот контакт подействовал опьяняюще. Донат не мог и помыслить, что нечто подобное когда-нибудь с ним случится. Его поглотили чувства, и остаткам самоконтроля моментально пришел конец. Мэделин никак ему не сопротивлялась, будучи необыкновенно податливой. От силы и нежности его рук она безостаточно растворилась, и всем своим видом взмаливала о поцелуе. Она закрыла глаза и слегка затаила дыхание, а лицо ее источало обжигающий жар. Донат все эти признаки распознал и сгорал от желания слиться с ней в поцелуе. Он прикоснулся к мягкой поверхности ее губ и вдруг ощутил уже знакомое ему исступление. Настоящая Мэделин каким-то образом на него влияла, и эту особенность было не объяснить. Едва ощутив ее измученные ожиданием уста, он словно ошпаренный отпрянул от них подальше. Донат внезапно понял, что еще немного, и он полностью себя растеряет, и тогда в его сердце закрался страх. Он поддался внутренним опасениям, выпустив из ладоней прекрасное пылающее лицо. Выйти из тамбура это единственное, что на данный момент ему оставалось.