Света внимательно следила за ним и, как только заметила усталость во взгляде, тут же отобрала у Вадима гантели.
— Все, на сегодня хватит, а то завтра ты ложку поднять не сможешь.
— Ну и пусть, — хитро усмехнулся Медведев, — я совсем не против того, чтобы ты меня кормила.
— Я?! Вот еще! Даже не мечтай! — возмутилась Светлана и пообещала: — Оксану позову, она-то с радостью согласится.
— Только не это! — запаниковал Вадим. — Мне и так кусок в горло не лезет, а если она опять начнет надо мной измываться, я ни крошки не проглочу!
Света напоила его травяным отваром, который надолго оставлял во рту горьковатый, но не очень противный привкус. Медведев иной раз думал, что она таким способом – вкус пищи нейтрализовал горечь – пытается заставить его есть как следует, вот и сейчас он относительно быстро справился с тарелкой каши. Правда, Света уже собиралась идти подогревать остывающую еду, потому что Вадим то и дело отвлекался на разговоры.
— У Иры брат разве в милиции работает? — неожиданно поинтересовался Медведев. — Она же говорила, что у нее вся семья геологи или как-то связаны с геологией, как она.
— Максим, не знаю точно, сколько лет, проработал геологом после института, но геология давным-давно приказала долго жить. Когда в девяностых годах из бюджета перестали на нее выделять средства, все развалилось. Кто-то ушел метро строить, кто-то попытался свое дело организовать, кто-то радикально сменил род занятий – деньги-то нужно на жизнь зарабатывать. Да что далеко ходить? Антон у нас – инженер по вентиляционным установкам, Горный закончил, а кем работает? А другие ребята? Илья – связист, Денис – металлург. А ты сам? Сколько по специальности проработал?
— Почти год. Только не работа это была, а непонятно что. Колхоз, сенокос, овощебаза, полгода всем отделом вход в коровник проектировали. Сейчас смешно вспомнить, а тогда… — Вадим усмехнулся. — На стенку лез от тоски. Взяли за уши и стянули с небес на землю, а я-то воображал себя не меньше, чем Нимейером. Платили гроши… Знаешь, чем я на жизнь тогда зарабатывал? Лоджии стеклил вместе с однокурсником, и, нужно сказать, у меня получалось совсем неплохо, несмотря на всю мою косорукость.
— Ешь, давай, косорукий ты мой! — улыбнулась Света.
— Между прочим, я познакомился с Черепановым, когда стеклил его лоджию. Ему понравилось, как я на высоте двенадцатого этажа без какой-либо страховки по перилам расхаживал, — похвастался Медведев. — Он меня долго расспрашивал, где я учился, что вообще умею, мне даже как-то не по себе было, когда он, не мигая, — знаешь ведь, как Кронидыч это умеет – меня разглядывал, я никак не мог понять, что ему надо. Сейчас-то ясно, что он присматривался, изучал, что я из себя представляю, а тогда мне хотелось побыстрее все сделать.
— И свалить домой к семейному очагу, — насмешливо и, может быть, чуть ревниво заметила Светлана.
— Никакого очага не было, — вздохнул Вадим, — Вика жила своей жизнью, все время уезжала, как откровенно говорила, домой, к своим родителям, с бабушкой моей у нее отношения не складывались, да и во мне она к тому времени разочаровалась. Я думаю, что, если бы тогда у нас появился ребенок, то, возможно, жизнь сложилась бы по-другому, а так – нас ничего не связывало, и – года не прошло – мы, правда, не без скандалов и взаимных попреков, развелись. Вроде бы и все правильно сделали, решив не портить друг другу жизнь, но на душе было так муторно! Не знал, что делать, метался из угла в угол или валялся целыми днями на диване, потому что в институте всех разогнали в отпуска без содержания. Ты только представь: весна, а на дворе – минус десять, сугробы, ни лучика солнца, ни семьи, ни работы, ни денег, ни перспектив!
— И тогда ты решил уйти в армию…
— Захотел приключений на свою задницу и получил их сполна, — Медведев поморщился. — Круглый дурак был! Нет, чтобы найти телефон Черепанова – Кронидыч в открытую ничего не сказал, но делал совершенно прозрачные намеки, что я подошел бы ему, — попросить о встрече, нормально поговорить, так я психанул, послал всех к черту и решил в корне изменить жизнь. Изменил…
Вадим с удивлением заглянул в пустую тарелку; за воспоминаниями он не заметил, как съел всю кашу. За кашей последовал кисель из замороженной клубники.
— Опять эта безвкусная бурда! Как надоело!
Вадим поворчал, что любит клюквенный, но достаточно быстро справился и с тем, что принесла Светлана. Она довольно улыбнулась, присев на край койки:
— Всегда бы так!
Медведев обнял ее одной рукой и улыбнулся в ответ, ему нравилось, когда Света хвалила его. А она, видя его хорошее настроение, решила расспросить Вадима о том, чем он занимался до прихода в службу спасения.
— Отслужил сколько положено, а потом все-таки хватило ума разыскать Черепанова. Кронидыч сначала опешил, когда к нему заявился этакий громила, — усмехнулся Медведев, — а потом, узнав, чем я занимался эти годы, понял, что произошло с порхавшим по его лоджии «мальчиком-одуванчиком». Это Генка так обозвал меня, когда первый раз в форме увидел, — объяснил он.
Света внимательно посмотрела на Вадима.
— Где же ты служил? Я и раньше слышала, да ты и сам сейчас сказал, что вы с Генкой служили вместе, а в личном деле…
Глаза Медведева внезапно потемнели, он поспешно перебил девушку:
— Света, пожалуйста, никогда об этом не спрашивай. Я ничего от тебя скрывать не хочу, но об этих делах говорить не буду, не нужно тебе этого знать. В личном деле – официальная версия, пусть так оно и останется. Придумано это, поверь, не нами.
— Значит, вы с Генкой все-таки вместе служили?
— Да. Но он тебе тоже ничего не скажет, не стремись у него допытываться, где, что и как. Я, похоже, и так сказал лишнее.
— Не буду, обещаю тебе. Раз говоришь, что не нужно, значит, есть на то причины.
Вадим осторожно притянул Свету поближе к себе, обнял, прикоснулся губами к виску.
— Светлаша, до чего же ты не похожа на других женщин, — прошептал ей в самое ухо. — Если бы я не узнал тебя за эти месяцы, то подумал бы, что тебе все равно, что я тебе не интересен, но ты – не как все, в тебе нет пустого бабского любопытства. Я люблю тебя за это, за многое другое и еще просто так, за то, что ты есть. Только ты не говори сейчас никаких своих колкостей, кактусенок мой. Если тебе не нравится, что я так сказал, просто не говори сейчас ничего, промолчи, — попросил он, заметив, что Света напряглась.
— Димка, мне просто неудобно сидеть на краешке, — Света тихо рассмеялась. — Я вот-вот или на пол свалюсь, или на тебя упаду.
— На меня – падай. Больше я никуда не дам тебе, зайка, упасть, буду крепко-крепко тебя держать, не отпущу и никому не отдам.
Вадим покрепче прижал к себе любимую и начал целовать ее.
— Жаль прерывать такую идиллию, но вообще-то вы, ребята, совсем обалдели, — раздался голос Олега Худякова. — Игорь куда-то ушел, они и пользуются моментом. Чем занимаются – уму непостижимо! Обнималушки с поцелуйчиками уже пошли! Светка! Если хоть один дренаж сдвинулся, я тебя сегодня же с работы выгоню и больше на пушечный выстрел к клинике не подпущу, даже в качестве посетителя! Теперь мне понятно, из-за чего меня из отпуска на неделю раньше выдернули, — надсмотрщиком над вами служить!
— Я, может, сеанс психотерапии провожу, а ты вмешиваешься в самый неподходящий момент!
Светлана выпрямилась и недовольно посмотрела на врача. Для этого ей пришлось обернуться, она потеряла равновесие и все-таки соскользнула с края кровати на пол. Вадим дернулся было за ней, но тут же не смог сдержать стон из-за нестерпимой боли. Света пружиной взлетела с пола, обхватила ладонями основание шеи и застыла так.
— Ну вот, доигрались! — Олег откинул простыню. — Где болит? — Врач внимательно осмотрел изрезанное тело – все тампоны и дренажи были на месте, кожа выглядела сухой, чистой, без раздражений, ранки от пластыря затянулись. — Вадим, где больно? — повторил вопрос.