Изнервничавшийся Леха долго сомневался, но альтернативы, похоже, не просматривалось. Так что, в конце концов, он понуро направился к домику, в котором размещался Оргкомитет, разыскивать свою пассию и припадать к ногам... Похоже, что в конечном итоге все произошло именно по игореву сценарию, поскольку на следующий день в зале заседаний хотя и несколько потерянный, на так никуда и не уехавший Леха уже после своего доклада, поймав игорев взгляд, слабо улыбнулся и осторожно показал ему жестами, что тучи развело. А столкнувшись с ним в проходе, тихонько сказал прямо в ухо:
- Похоже, пронесло. Я же говорил, отличная деваха! Даже Директора успокоили. А про жучки помни...
Забудешь про такое, как же...
IV
Но жизнь идет своим чередом, и уже на следующий день Игорь был озабочен своими собственными проблемами куда больше, чем лехиными. Сложилось так, что в то утро, когда Игорю – первому в расписании! - предстояло делать свой доклад, дела его обстояли совсем плохо. Предыдущим днем, чтобы придать хотя бы какое-нибудь официальное оправдание непрекращающемуся с первого дня разгулу, всем гостям партийной резиденции было сообщено, что вечерняя пьянка будет не просто пьянка, а торжественный вечер дружбы – нечто вроде приема в честь гостей, который якобы по собственной инициативе вызвалась устроить дачная обслуга. Советские посмеялись – ну, конечно, будут повара, горничные и официантки на собственные деньги и во время неоплаченного сверхурочного поить-кормить столичную профессуру и богатеньких иностранцев, а вот сентиментальные и романтические французы с американцами и прочими шведами и впрямь решили, что донельзя понравились простому люду, почему он, люд этот, и решил их побаловать лично от себя. Ну как такое продинамить! Так что за вечерним столом собрались все без исключения. Наскипидаренные своим начальством повара и официанты буквально горели рвением, в результате чего за и так обычно великолепным столом творилось что-то уж совершенно безумное в смысле и закуски и выпивки, и гости набрались в совершеннейшую смерть... Похоже, никто даже не запомнил, а как, собственно, они оказались в своих номерах. Впрочем, на всех остальных Игорю было совершенно наплевать – не до того было. Доклад-то у него был с утра, а не у кого-то другого! А вот ему было худо донельзя. Куда там Степе Лиходееву с его жалким похмельем!
Очнулся Игорь от чудовищной головной боли и диких позывов к рвоте часов в пять утра и пулей рванул в ванну, благо Мельченко, похоже, еще спал. Там пришлось попрощаться со вчерашним чудным ужином, но сильно легче не стало. Чуть поправили дело полчаса чередующегося душа и две таблетки анальгина. О хорошем самочувствии и речи быть не могло, но немного ориентироваться в пространстве он начал. Во всяком случае, на столько, чтобы освободить наконец ванную уже проснувшемуся соседу, смотреть на которого тоже было страшновато. Посидев еще полчасика под вентилятором, Игорь сумел, все-таки, сложить слайды, одеться и даже повязать галстук. О завтраке и речи не заходило. Тем более, что уже катило к восьми часам, а заседание – и, стало быть, его доклад – начинались в девять. И еще надо было доехать до зала.
Мельченко, тоже сильно страдавший, несмотря на все положенные в таком состоянии гигиенические и оздоровительные процедуры, на предложение Игоря двигаться к закрепленному за ними на эти незабываемые дни и наверняка уже поджидавшему автомобилю ответил абсолютным и категорическим отказом.
- Извини, Игорь, но сил никаких нет. Без меня обойдутся. И твой доклад придется, к сожалению пропустить. Но я все равно сейчас ничего понять не в состоянии. Ты мне потом в двух словах свои главные идеи изложишь, хорошо? Надеюсь, без обид? Сам видишь, что творится. Так что ты езжай, а еще на часок прилягу, потом душ повторю, а потом позавтракать попытаюсь. Может, оживу... Тогда или тут поработаю или как-нибудь до вас доберусь. Видно будет. А вот тебе точно не завидую! Но, все равно – удачи!
И Игорь, который и сам себе не завидовал, отправился за удачей. До удачи, впрочем, его еще должны были для начала довезти. Автомобиль действительно уже был на стоянке. Игорь объяснил молчаливому водителю, что второго пассажира сегодня не будет, залез в одуряюще пахнувший жасмином салон и закрыл глаза. Тронулись.
- Сейчас приедем, - думал Игорь – я еще полчасика на воздухе в теньке посижу и должен быть готов. Тем более, что пока еще прохладно. А там слайды заправлю и порядок... Ни фига, пробьемся... Но так нажираться пора завязывать. Даже на халяву!
Человек, однако, предполагает, но вот располагает несомненно кто-то еще. Вот и тут... Хотя ехать до турбазы было всего-то минут пятнадцать, но дорога была грунтовой, пыльной и колдобистой. В результате Игорь так наглотался пробивавшейся в салон, несмотря на закрытые окна, пыли и так растрясся, что все утренние процедуры пошли насмарку, и из машины, когда она, наконец, остановилась, он вышел с единственным, но пламенным желанием – немедленно умереть! Пока он, пошатываясь, пытался уцепиться за что-будь взглядом и закрепить себя в окружающем нестабильном пространстве, к нему неожиданно подошел давний университетский приятель, приехавший на конференцию в качестве слушателя и потому обитавший на турбазе вдалеке от начальственных соблазнов. Хотя, можно было не сомневаться, что они здесь тоже не скучали...