— Просто поразительно — первая пьеса и такой успех. Вы, наверно, очень этим довольны.
— Доволен.
— Как же вы можете удержаться — неужели вам не хочется ходить каждый вечер в театр смотреть на эти толпы? — сказала миссис Эттербери.
— Не говоря уж об очередях в кассу, — сказал Эттербери.
— Кое-что я повидал в Бостоне. Но не то мне надо.
— А что вам надо? — сказала миссис Эттербери. — Правда, на такой вопрос ответить очень трудно.
— Не надо мне ни шумихи, ни восторгов, ни ореола. Поэтому я и уехал. Я ушел из театра в день премьеры, после второго акта.
— И исчезли бесследно. Я читала об этом, — сказала миссис Эттербери. — Вот когда требовалась сила воли — уйти, зная, что пьеса пользуется таким успехом.
— Да, в какой-то степени. Но с другой стороны, я проявил полнейшее малодушие. Драматург должен встретить такое не дрогнув, а я побоялся испытать себя. Я убежал.
— И вы работаете здесь, в Ист-Хэммонде? — сказала миссис Эттербери. — Анна Фелпс страшно мила…
— Чертовски мила, — сказал Эттербери.
— Но очутиться совсем в другой обстановке и сразу сесть за машинку! Как это вам удалось? Первую пьесу вы писали в Гринвич-Виллидже…
— В Челси.
— А-а… И пока писали, брались за любую работу. Кинокомпании, кажется, предлагали вам баснословные деньги, а теперь они даже не знают, где вас найти. Это наша тайна. Но теперь, когда вам не надо искать заработков и вы поселились здесь, в глухом вермонтском поселке, нужно иметь силу воли, чтобы сесть и писать что-то новое.
— Я люблю свою работу.
— Да, видно что так, — сказала она.
— И мистер Эттербери любит свою работу, — сказал Янк.
Эттербери хмыкнул.
— Я фермер-джентльмен, так это именуется. Никто не верит, что тут нужно работать. Я плачу по счетам, только и всего.
— Это неправда, мистер Лукас. Он каждый день встает в половине седьмого, Адам Фелпс приносит ему кофе в термосе…
— Чертовски хороший кофе.
— …и они вдвоем занимаются делами. Когда он приходит домой к ленчу, у него уже полный рабочий день за плечами. Ведь это так и есть, Сей. Зачем умалять свои заслуги?
— Мне кажется, мистер Эттербери любит свое дело, а что думают другие, не имеет значения, — сказал Янк.
— Разумные речи приятно и слушать, — сказал Эттербери. — Я действительно люблю свою ферму, а вставать в шесть утра до чертиков трудно, но ничего не поделаешь. Настоящий фермер-джентльмен не поднимался бы в такую рань. Настоящий джентльмен-фермер дилетант. А я хозяин молочной фермы и добился того, что она приносит мне кое-какие доходы, в значительной мере благодаря помощи Адама Фелпса.
— Ленч подан, мэм, — сказал лакей.
Минут двенадцать ушло у них на то, чтобы съесть суп из бычьего хвоста, немножко больше на телятину со спаржей по-голландски, не больше пяти минут на салат из зелени и пять минут на клубничный мусс. На сей раз миссис Эттербери с успехом уводила застольную беседу от обсуждения своей дочери, и Эттербери невольно помогал ей в этом, сосредоточившись на еде. Она заставляла говорить гостя, и он охотно шел ей навстречу. Когда они встали из-за стола, Эттербери испустил глубокий вздох.
— Прекрасный ленч, — сказал он. — Вы курите сигары, мистер Лукас?
— Когда меня угощают, — сказал Янк.
— Тогда пойдемте покурим.
— Я буду ждать вас на террасе, — сказала миссис Эттербери. — Так что не очень задерживайтесь со своими сигарами.
Эттербери шел первым к себе в кабинет, когда появилась Шейла. Все четверо столкнулись в холле.
— Прошу прощения, что опоздала. Меня пришлось толкать, — сказала она.
— Шейла, познакомься, это мистер Лукас, — сказала ее мать.
— Ясно! Кто же еще? Здравствуйте.
— Здравствуйте, — сказал Янк.
— Моя дочь, миссис Данем, — продолжала ее мать.
— Ясно! Кто же еще? — сказал Янк.
— О-о! Мне понравится… этот человек, — сказала Шейла. — Хелло, Сеймур. Я опоздала, прости. Но я вижу, вы и без меня справились.
— Кое-как, с трудом, — сказал Эттербери. — Ты правда была в церкви?
— Да. Ты ведь ее содержишь, и мне захотелось, чтобы твои деньги были потрачены не совсем уж зря.
— Странный повод для посещения церкви, — сказал Эттербери. — И вовсе не я ее содержу. Я жертвую, а содержат ее сами прихожане. Мои пожертвования идут на покрытие дефицита, и уверяю тебя, дефицит у них обычно не так уж велик.
— Публики сегодня было немного, не битком, — сказала Шейла. — Бог идет без аншлага, не как мистер Лукас. Поздравляю. Я вашу пьесу не видела, но непременно посмотрю при первом же удобном случае.
— Будьте, как говорится, моей гостьей.