Я осмотрелся. Кроме нас троих здесь было довольно много людей, которые занимались своими делами — ковырялись в технике, что-то чертили, записывали, программировали. Были даже те, кто с помощью самодельных инструментов собирали патроны и гранаты.
Разумеется, как только мы вошли, все сотрудники тут же отвлеклись от своих занятий и сосредоточили всё своё внимание нас. Лица у них были хоть и хмурыми, но безнадёги и усталости в них ощущалось.
— Благо, у нас тут не просто кружок по интересам, — вышел навстречу к нам высокий худощавый мужчина лет шестидесяти. По бейджу на его белом халате я узнал, что это профессор Бессмертнов Глеб Юрьевич. — Если придётся, местные умельцы даже атомную бомбу смогут собрать из подручных средств. А оборудование для связи — это так, пустяки.
— Так уж и соберут? — хмыкнул «Порох», пожимаю руку Бессмертнову. Командир к этому моменту был, как огурчик. Не осталось ни намёка на недавнюю боль. Надо будет поговорить с ним об этом.
— Образно говоря, да, — усмехнулся профессор. — Рад вас видеть, мужчины.
— Мы, конечно, тоже рады вас видеть, — я тоже поздоровался за руку с Глебом Юрьевичем. — Но, если честно, ещё несколько минут назад мы и знать не знали о вашем существовании, товарищ профессор.
— Да мы уже в курсе, что командование проекта «Вторжение» решило вас не обременять знаниями о секретной базе, — покачал головой Бессмертнов. — И да можете называть меня не только профессором, а просто «Бессмертный». Меня здесь все так величают.
— Грёбаные скоты эти наши командиры, — ругнулся «Крот» — Как можно было забыть о нас?
— Не горячись, Саш, — улыбнулся «Бессмертный». — Никто ни про кого не забывал. Так было сделано нарочно. Чтобы боевые отряды не думали ни о чём лишнем, кроме главной цели — отключение аномальной зоны. А без зоны, как мы знаем, суперсолдаты быстро умирают. А без этих злобных существ базу будет зачистить гораздо легче.
— Да, успели мы уже познакомиться с вашими чертями, — произнёс я. — Вы в курсе, сколько ещё таких осталось на базе?
— Точное количество можно выяснить, если поднять картотеку лаборатории, в которой создавались суперсолдаты, — ответил профессор. — Но доступа у нас к ней нет. А так, судя по словам Кудрина и тех, кто работал над этим проектом, чертей, как вы выразились, около сотни.
— Так, — развел Порохов руками, чтобы поймать взгляды всех собеседников. — Сидя здесь, мы ничего не сделаем. Так что давайте сразу перейдём к самому главному — расскажите, где достать побольше боеприпасов и покажите, как подняться наверх.
— Что ж, к делу так к делу, — профессор обратился к миловидной брюнетке, что сидела за одним из ноубуков. — Мариночка, сделай, пожалуйста, кофе мне нашим спасителям. И покрепче. У них намечается очень тяжёлая работа. Бодрость им не повредит.
При упоминании кофе, в моей голове сразу же всплыл образ Лены. Но я сразу же поторопился отогнать от себя все мысли о красавице, которая даже не догадывается, где я сейчас нахожусь. Не время сейчас отвлекаться на прекрасное.
— Сейчас сделаю, Глеб Юрьич, — ответила Марина и сразу же поспешила к кофе-машине.
Мы вчетвером разместились вокруг круглого стола, который был по сути большим экраном. На нём сейчас была изображена карта всей секретной базы. Причём в читабельном виде, а не в том формате, какой мы с Порохом встречали в коридорах.
Первым делом «Крот» объяснил ситуацию.
Как и следовало ожидать, я и «Порох» были единственными бойцами. И потому никто из выживших не сможет присоединиться к нам. Во-первых, из состава всех военных и охранников остался только «Крот». Все остальные были на общем сборе и постах, когда упал осколок. Соответственно, все они стали дикими. Во-вторых, среди выживших было только трое иммунных. Да и те очень низкого уровня.
Тем не менее, «Крот» и «Бессмертный» заверили нас, что обеспечат всем необходимым для выполнения задачи.
— Итак, товарищи бойцы, — объявил профессор, когда мы обсудили вступительную часть. — Хочу ещё добавить, что я, «Крот» и все остальные в этом помещении в курсе всего происходящего. Знаем про астероид и его осколки, про проект «Вторжение» и обо всём, что случилось за последние восемь дней.
— Не много времени у вас прошло, — усмехнулся я. — Для нас это длится уже почти полтора месяца