— Не… Я не знаю!
«Блять. Какая же мне пизда». — Ли успел сотню раз пересраться, но если стоит на своих ногах, значит, следует продолжить бой, пока дед не перебил единственную наследницу рода.
— Прикрой меня и больше не заставляй так расстраиваться. Всё узнаю сам.
— Угу.
Ай Минь спряталась за каким-то удобно стоящим камнем огромного размера. Она запустила в воздух три незначительные сферы, перебирая возможные цвета и ища способ оказать максимальную поддержку. Ли выкинул остатки ткани, заменяющей его вверх, и с голым торсом смотрел на эпицентр проблем.
— Ты и того мужика прибил, да? Жаль этого добряка. По твоей истории он мне нравился. Такой накаченный был, сильный! Это всё что я о нём знал, но всё равно обидно.
«Разговор совсем не вяжется…»
— …
Похоже ему не до слов.
— Как я понимаю, тебя уже и подколки не берут. Просто не слышишь их из-за свиста? Ай Минь!
Мгновение и в Ли прилетел метеор (сфера настолько искажена визуально, что стала похожа на неровный эллипс).
— Ли! Лечение!
— Фууух. Эй, Деда! Ты бы так перебил всех способных, которых я знаю.
«Но только не меня», — гордо подумал Ли, позабыв о том что это не полностью его заслуга.
— Нет лекарства от глупости. Пока глаза закрыты нечего идти дальше.
«Немногословно? Видимо ему нужно выпустить накопившийся пар».
Леф решил стать грушей для битья. Пускай в любой другой момент эта затея ему бы не прижилась, но дед разошёлся настолько, что свернуть собственные силы не может. Или же его гордость не позволяет опустить руки?
«Не думаю, что у меня выйдет так просто победить его и без этих бредовых сфер», — Ли осмотрелся. Метеоры исключительно направлены в него. Эпицентр двигается.
— Бля… А я точно переживу это?
«Кажется, в моей голове возникает чувство дежавю. Но, честно говоря, я весь день с подобной мыслью хожу».
Дедуля встал в боевую стойку. Он выставил правую руку и ногу вперёд, создав жест из поднятых указательного и среднего пальцев. Иную руку и ногу спрятал так, что и не видно вовсе, готовясь к стремительной атаке.
— Пятнадцать лет прошло Син… А ты всё также стоишь, смотришь с ухмылкой, но в душе страх… Ты никогда не сможешь показывать свои настоящие эмоции и никогда не станешь тем, кто подходит роду Минь! Как бы не было крепко твоё тело, эта техника ударит по душе, хочешь ты того или нет! Я пробью тебя столько раз, сколько потребуется. Время на то чтобы сдаться, у тебя вышло.
— Ага⁈ Ну, давай, давай! Я может и не готов, не понимаю многого, но батя! Какого хрена ты так жесток со мной! От вашего рода только ты, Йа Минь и Ай Минь остались!
Он не хотел слушать… Двухметровый качок выглядел угрожающе, и это лишь гневало Шу. Пока они находились там, где нет посторонних глаз, «юный» дед уже поднял барьер из напалма и огня.
— Твои сферы обжигающие! Но их можно перетерпеть!
Син продолжал терпеть прилёты очередных сфер. Пачка за пачкой, пачка за пачкой, пачка…
— Ха… Я всё ещё стою, бать!
— Не звать меня так, засранец! Тебя никто не признал!
Шу просто разрывало от злости. Невероятной, невозмутимой, бессердечной и душедавящей.
— А как мне тебя звать?
«Да лучше бы никак не звал!», — Подумал Шу и встал в свою фирменную стойку. Он выставил правую руку и ногу вперёд, создав жест из поднятых указательного и среднего пальцев. Иную руку и ногу спрятал так, что и не видно вовсе, готовясь к стремительной атаке.
Син снял остатки одежды со своего тела. За исключением шорт, и маленького крестика на шее, не было не единой тряпки на его теле. От переизбытка регенерации его тело понесло потери: ожоги становились неизлечимыми тенями, а волосы седели от недостатка пигментов.
— Я ненавижу тебя. Из-за тебя моя внучка родилась с мёртвыми волосами.
«Мертвые волосы, да?», — Син потрепал отросшую прядь и лишь улыбнулся.
— Я ненавижу. Син. Ты запятнал нашу чистую кровь своей ересью! Я думал мне всё равно! Но нет. Ты! Именно ты! Так варварски невыносим!
Шу глазами указывал на крестик. Ему не нравилось всё: религия иноверца, его огромное и неуклюжее тело, а также. Тупое и улыбающееся лицо не видящее ничего дальше собственного носа.