— Как ты выжила?
— Меня исцелили два шамана.
Он выпрямился и спрятал руки в складках черной одежды.
— Работа будет дорогая. Что ты дашь взамен?
— Ты хочешь жертву, — произнесла я и по тому, как блеснули его глаза, догадка подтвердилась. — У меня с собой ничего нет.
— Ты заблуждаешься.
— Перестань говорить загадками. Говори, что ты хочешь и, если я этим обладаю, отдам.
— Твоя женская сила. — На мой недоуменный взгляд, колдун продолжил: — Твоя способность к деторождению.
Я забыла, как дышать. Конечно, я не собиралась рожать в ближайшие годы, но быть испорченным фруктом тоже не хотелось.
Альберт взвыл, схватился за седые волосы и запричитал.
— Хочешь сделать меня бесплодной?
— А ты, — усмехнулся чернокнижник, — намеревалась родить от наследника? Возможно, даже посадить на трон своё отродье?
От услышанной дерзости я оступилась и сделала шаг назад. Никогда в мыслях у меня не было завести отношения с хозяином, тем более, забеременеть, но почему-то я сделала и сказала совсем другое. Выхватив из ножен нож, я приставила лезвие к его горлу.
— А если я убью тебя?
Старец не шевельнулся, бесцветным голосом ответил:
— Тогда ты не узнаешь правду. Поиски нового чернокнижника отнимут много времени. Кто знает, что может случиться с наследником, — он посмотрел прямо в глаза и по спине пробежался холодок, — вдали от тебя. Тем более, неизвестно, какую цену попросит другой.
Я представила чашу весов, на одной Евгений, на другой — возможные дети. С большой натяжкой меня можно отнести к мечтательной, романтичной особе. Все тридцать лет я оставалась незамеченной мужчинами, а желание обзавестись ребёнком не посещало ни разу. Так стоит ли переживать из-за того, о чем никогда не беспокоилась?
— Я согласна. Но если ты решишь обмануть, то будешь сварен в своей же кастрюле.
Чернокнижник улыбнулся, обнажив остатки сгнивших зубов. Он метнулся к огромному котлу, налету хватая с полок разных размеров и видов склянки, срывая с верёвок травы. Прыткий не по возрасту, он делал все быстро, боясь, как бы я не передумала. Сделка действительно выглядела ограблением средь бело дня — за имя заказчика я отдавала, по его выражению, «женскую силу», благодаря которой этот вор в балахоне продлевал себе жизнь.
Высыпая ингредиенты, он кружил вокруг меня, бормоча заклинания. Он вырвал мне волосы и кинул в котёл, который тут же зашипел. Пар поднимался от зелья и застилал глаза, температура накалялась. Колдун продолжал наматывать круги. Я не заметила, как катана была брошена вместе с травами в бурлящий котёл. Он порезал мне ладонь и считал капли, стекающие в темное варево. После чего разорвал на мне рубашку и, нашёптывая, окунув палец в миску с чём-то зелёным, начал поломанным ногтем царапать внизу живота знаки.
Закружилась голова. Пропал Альберт. Запахи смешались. В ушах звенел голос чернокнижника, приобретший оттенок стали. Ноги окаменели.
Он влил в рот горячий отвар, опалив глотку. Я не успела закричать, как что-то острое пронзило тело насквозь и будто разрубило внутренности пополам. Резкая, невыносимая, режущая боль в области живота и выше вытолкнула наружу только что влитое зелье.
Он сделал мне харакири.
Запах собственной крови ударил в нос. Она полилась из меня по брюкам, по сапогам, по полу. Кровь наполнила лёгкие и вырвалась фонтаном изо рта. Ноги словно отрезало. Я не почувствовала, как упала, как в меня снова влили зелье, зачерпнув ковшом из котла.
Глава 12
Сознание возвращалось с ощущением разбитости. Спустив ноги со скамьи, я медленно огляделась. Котёл не варил, вокруг порядок и чистота. Из одежды только нижнее белье, потемневшее от крови.
В дверях со стопкой дров вытянулся чернокнижник.
— Что ты со мной сделал? — запекшиеся губы едва разомкнулись.
— Право, не понимаю…
— Ты выпотрошил меня как свинью-копилку, — прошипела я.
— Напраслину на меня наводишь, голубушка.
Я подорвалась, желая придушишь старого пройдоху, но боль в зоне яичников ударила столь неожиданно, отчего тело повалилось назад. Перед глазами все поплыло.
— Не делай резких движений, — предостерёг колдун, проверяя в печи огонь, — иначе швы разойдутся.
Я впервые посмотрела на живот, не признаваясь даже себе в страхе увидеть кровавое месиво. Однако живот и кожа были на месте, только грубый шрам от правого яичника до левого, обложенный травами и чем-то намазанный.
— Имя, — прохрипела я и сползла по стенке на скамейку.
Старец развернулся, провёл рукой по бороде.
— С тобой столь приятно иметь дело, что я покажу не только его лицо, но и месторасположение.
— С чего такая щедрость?
Колдун снял с печи чугунок и, помешивая, ответил:
— Твоя преданность эгоистичному, самовлюблённому мальчишке восхищает. — Он подул на ложку и хлебнул похлебку. — Архонт полагает, ты служишь ему, но ради него ты бы не дала, как сама выразилась, выпотрошить себя.
Чернокнижник вылил в чашу содержимое и подошёл ко мне.
— Бери.
— Что это?
— Грибной суп.
Я облокотилась о стену и взяла протянутую миску. Коричневого цвета бульон с сомнительными грибами, у меня не было сил спорить или сомневаться в пище. Я втянута запах трав и сделала большой глоток. Суп обжег горло, но оказался съестным.
— Мальчишке повезло, — продолжил он, отойдя к котлу. — С верной женщиной не страшны никакие беды. — Он замолчал, проверяя на зуб какую-то мерзость из припасов, и сплюнул. — Верная, но не любящая.
— Много болтаешь.
Повисла пауза.
— Твой куд — очень слаб. Время принести жертву.
— Я не спрашивала тебя.
— Заметил, с каким вдумчивым лицом ты копаешься в себе. От шамана можно ожидать умного вида, если только тому не связаться с духом. Он без сознания.
— Куд не может быть без сознания.
— Может. Если сила шамана приблизилась к отметке ноль. Ты истощена.
Чернокнижник закатал рукава и опустил руки в кипящий котёл. Рот у меня открылся непроизвольно. Бормоча себе под нос, он вытащил две части катаны и, соединив в воздухе, со свистом развёл. В то же мгновение изба наполнилась синеватым дымом, быстро собравшимся над котлом в образ мужчины лет сорока. Его лицо было неприметным, невыразительным, обычный мужчина средних лет, но удивило другое — гимназическая форма преподавателя.
— Преподаватель? — потрясённо выдохнула я.
Колдун перевёл на меня взгляд и мотнул головой.
— Значит, выдал себя за одного из наставников, чтобы пройти на территорию гимназии. Где он сейчас?
Дым изменился и приобрёл очертания города с куполами и церковным звоном. Москва? Нет. Железная дорога, река, поля, заброшенный магазин, два двухэтажных кирпичных дома.
— Запомнила?
Я кивнула. Чернокнижник также соединил меч и потом развёл. Котёл напомнил воронку — он затягивал дым, пока изба полностью не очистилась.
Так вот где он сейчас прячется. Великий Новгород. За мою жертву колдун не только показал лицо, но и его местонахождение. Необходимо сейчас же собираться. Я отставила пустую черепку и попыталась встать. Чернокнижник раздвоился, а когда встала — их уже было четверо. Я потёрла глаза.
— Что ты подсыпал?
Он завёл руки за спину, направился к полкам со склянками.
— Три десятка топчешь землю, а так и не привыкла к чувству истощения.
Взяв со второй полки пузырёк, он подошёл ко мне.
— Укрепляющий отвар.
Я была настолько обессилена, что позволила напоить себя склизкой дрянью. Кашель сковал горло.
— Самое мерзкое укрепляющее из тех, что доводилось принимать.
Колдун довольно ухмыльнулся.
— Незаконно, но качественно. Рецепт ещё моего деда.
— Сплавляешь местным?
Он пожал плечами и почесал бороду.
— Не каждый день ко мне приходят отчаянные шаманки…приходится выживать.
— Отчаянные?
Змеиная улыбка скользнула по синеватым губам.
— Отчаянно верные.
Отвар подействовал быстрее, чем лучшие средства целителя. Я провела рукой по сальным волосам и нахмурилась.