Я сосредоточенно слушала. На незаинтересованное лицо он походил все меньше. Нет, это не наемник.
— Причём здесь наследник?
— Наследник? — маг смачно плюнул сгусток слюны, перемешанный с кровью. — Высокомерная эгоистичная свинья. Он не думает о народе. Ему бы только нежиться в постели с чародейскими шлюхами.
Я сделала затяжку. Мы находились за городом, в одном из нежилых домов. Этот маг настолько самоуверен, отчего не думал скрываться. Он был абсолютно уверен в своей безопасности. Правда, он сразу понял, кто я, как только мы встретились. Мальков был крупным мужчиной и хорошо сражался, однако его навыков оказалось недостойно, чтобы одержать победу.
— А Демонов думает, поэтому его вы тоже хотите убрать?
Я старалась максимально его разговорить перед пытками, как смешно сейчас бы это не звучало. Он не сболтнет лишнего, но по политическим взглядам можно вычислить тех, кто за ним стоит, хотя я и надеялась узнать имя заказчика.
— Его заботы — благосостояние чародеев. Все труды направлены на процветание их расы. Что, я не прав? Назови хоть одну фамилию, допущенную ко двору и не принадлежащую к чародейскому роду.
Я не ответила. Мальков был в чем-то прав, вот только смотрел он на все через призму террора. Насилие порождает насилие. Демонов — тоталитарный правитель, он у власти вот уже двадцать пять лет и планирует передать верховенство сыну. Массы не видят ничего предосудительного в передачи трона. Наш народ всегда стремился к абсолютной монархии. Последняя война привела нас к военной диктатуре, на смену которой пришла демократия, продержавшаяся всего двенадцать лет, а затем республика, на волнах которой Демонов стал правителем. С избранием его архонтом республика прекратила существование. Правительство провозгласило конституционную монархию.
И все же Мальков был не прав. Некоторые талантливые маги умудрялись занять высокую должность, и я сейчас не о прорицательницах, которые зачастую выполняли и роль любовниц. Например, несколько советников губернаторов.
— Как ты попал в гимназию?
Мальков выплюнул недокуренную сигарету и рассмеялся.
— Я ничего не скажу.
Я подавила вздох. Снова о старом. Они всегда говорят одно и то же. Всегда бравируют, ухмыляются, пока не переходишь к пыткам. Я закатала рукава, сняла очки.
— Последняя попытка.
— Убив меня, ты не спасешь его. Нас куда больше, чем ты думаешь.
— Если бы ты знал, как я устала все это слушать.
— Ты отдашь мне его после? — с подобострастием спросил Альберт перед тем, как я отрезала Малькову палец.
Скольких я замучила, убила? Некоторые шаманы ведут список, помнят пофамильно. Раньше моя память тоже откладывала информацию о жертвах, особенно о первых убийствах. Со временем я перестала запоминать лица убитых, их имена. Зачем? Мои руки погрязли в крови, их не отмыть, да и какой в том толк?
Его кровь запачкала мне сапоги. Теперь в этом кровавом мешке с переломанными костями будет сложно узнать мага. От боли он снова потерял сознание, и мне пришлось вколоть новую порцию «выдюжки». Первая пытка прошла в лагере, так как нас специально этому обучают. Не буду хвастаться, но по предмету у меня стояло «отлично», а вот сдача экзамена по обольщению и нанесению макияжа проходила каждый раз с переменным успехом. Сейчас я смотрела на Малькова и прикидывала, умрет ли он самостоятельно или с моей помощью, все-таки не у всех выдерживает сердце. Главное, знать меру. Я не трогала его лицо, так как голова мне понадобится.
Через полчаса я узнала все, что хотела.
Глава 14
Я прибыла в столицу днем. За мной была послана машина и, расположившись на заднем сидении, я поехала в особняк на Фонтанке. Я везла подарок Демонову и надеялась вернуть расположение архонта, ведь новогодняя ночь подобна волшебству. Альберт покосился на чемодан, в котором лежала голова наемника, и заметил:
— Если все пройдет хорошо, мы будем на Камчатке к полудню.
Я подавила улыбку. Несмотря на трудности, мне удалось выйти на заказчика. Архонт лично захочет разобраться с группировкой. Я сдержала обещание, и мысль о скорой встрече с хозяином приятно щекотала нервы. Мы не виделись целую неделю. Когда я уезжала на задание, то не поддерживала с ним связь, так установилось с самого начала. Ребенку незачем было знать, почему его телохранитель уехал. Привычка держать в секрете причину отсутствия въелась в сознание.
В Петербурге растаял весь снег, кругом была грязь и слякоть. В последние годы зима не радовала город снегом. Как только машина остановилась, ворота сразу же открылись. Я быстро дошла до крыльца. Зайдя в дом, камердинер доложил, что Демонова нет с утра и неизвестно, когда вернется. Я помнила слова архонта: «Как только приедешь, прямиком ко мне. Неважно, где и чем я буду занят». Я попыталась связаться с начальником его охраны, но безуспешно.
Он оторвет мне голову за промедление!
Сегодня 31 декабря, архонт, скорее всего, на каком-нибудь вечере в кругу сподвижников. Я спросила у чопорного камердинера, однако тот наотрез отказался говорить, где они. Не веря своим ушам, я припечатала его к стене и ваза, стоящая рядом на столике, пошатнулась и разбилась о пол.
— Что значит, не скажешь? — шипение сорвалось с моих губ. — Мне велено немедленно доложить архонту.
Прижатый шаман не мог скрыть недовольства моим поведением и, хотя по рангу я стояла, несомненно, выше его, к нему было особое отношение, как к личному слуге Демонова.
— Дождитесь Владислава Алексеевича в его кабинете.
— У меня приказ. Говори, куда уехали Его Величество. Хочешь проблем?
Для убедительности я тряхнула старого слугу. Никогда себе я не позволяла подобного обращения ни с кем из прислуги Демонова. Это просто недопустимо, но здесь я посчитала, что камердинер, не зная всех обстоятельств дела, решил поступить по-своему. Он был ошеломлен.
— Ну?
— Загородом, на своей даче.
Я разжала руки, и он скатился по стенке. Развернувшись, взглядом наткнулась на притаившегося у лестницы Евсея с довольным лицом. Они не ладили, и при любом удобном случае камердинер любил показать свою власть. Считай, Евсей, ты отомщен. Камердинер отряхнул пиджак и, не удостоив взглядом, пошел прочь.
Я же поехала на дачу. Зачем Демонову туда ехать? Дача располагалась в Петергофе, туда давно никто не ездил. Раньше там проводила лето Елизавета, и ее часто навещал Демонов. Он питал к ней добрые чувства. Наверное, будь у него дочь, он относился бы к ней также. Он занимался ее воспитанием и образованием. До поступления в гимназию с Елизаветой работали лучшие преподаватели. При выборе учебного заведения архонт руководствовался желанием девочки — та захотела учиться на Камчатке, а не в Петербурге.
За высокими чугунными воротами была припаркована машина архонта. Везде камеры. Двухэтажный особняк находился в отдалении — вокруг ни посторонней души, ни чужого дома. Ухоженный сад с бесчисленными яблонями и сливами, уходящими вглубь. Заасфальтированная дорожка, разветвляющаяся на середине своего пути в три стороны: одна к дому, вторая в сад, третья — к беседке, где раньше летними вечерами пили чай Демонов с Елизаветой. Евгений зачастую закрывался в спальне. Сейчас тут было не так красиво, как летом, когда благоухает множество цветов, и плодоносят деревья.
Стояла звенящая тишина. Странно. Тут точно не отмечают Новый год. Тогда почему он сюда приехал? Ворота не открылись, и мне пришлось выйти из машины. Демонов не любил возле себя скопление охранников — в его свите их было трое. У столичного губернатора было, к слову, восемь охранников. Один телохранитель стоял на входе в дом и при моем появлении у него округлись глаза. Он спустился с крыльца и подошел к воротам.
— Тебе сюда нельзя.
— Мне нужно видеть архонта.
— Я ведь сказал.
— Вход по пропускам? — фыркнула я. — Ты забыл, кто я?
Дверь открылась, и вышел Бегунов — личный телохранитель Демонова. Он не был удивлен, так как уже знал о моем появлении благодаря камерам. Оглянувшись по сторонам, он направился к нам.