Демонов кинул на стол платок, подошел ближе. Вытянув правую ногу, он носком ботинка поднял мне голову, пристально заглядывая в глаза. Что он увидел? Страх, ужас, боль? Подобие улыбки исказило губы.
— Всегда считал, что смерть — это слишком мало. Просто убить можно того, кто не доставил тебе никаких хлопот, а вот ты, моя смелая японка, заслуживаешь особого внимания.
Он убрал ногу, и голова послушно упала на пол, а следом все тело. Плечи подрагивали, а на весь кабинет разносился тихий плач. Женщина плачет горько и искренне только в трех случаях: из-за любви во всех ее ипостасях, поруганной гордости и растрепанного самолюбия. Первое никак невозможно без третьего, а второе может существовать в одиночестве.
Ещё удар. Ещё и ещё. По ногам, животу, рукам. Сдержанный и улыбчивый правитель на публике, и такой зверь за закрытыми дверями. Странно, но он не вызвал своих демонов, чтобы те в один миг прикончили или сами поиздевались. Работая на него, я видела всякое, и лишь в редких случаях Демонов опускался до самоличной расправы.
Остановил его лишь Бегунов, внезапно ворвавшийся.
— Владислав Алексеевич, — голос заметно срывался, — ваш сын…здесь.
— Что? — Демонов, выпрямляясь, взревел, будто раненый лев.
Ослепленное болью сознание встрепенулось. Что? Евгений? Здесь? Прилетел? Но как? Да, он пообещал не оставлять, но неужели он сдержал слово, данное столь безрассудно? Чародей голубых кровей, наследник, дал слово МНЕ, безродной шаманке, и сдержит? Он развернул самолет и прилетел ради меня?
Я лежала калачиком, но развернулась на шум — кто-то стремительно бежал по лестнице. Мгновения — и на пороге Евгений. С большим трудом пальцы убрали с глаз слипшиеся от пота и крови волосы. В пальто, усыпанным россыпью снежинок, все ещё в перчатках. Его цепкий взгляд скользнул по мне, краска схлынула с лица, брови сошлись на переносице, желваки заходили на скулах. Поток воздуха, повинуясь резкому взмаху его руки, захлопнул дверь, выкидывая Бегунова на лестницу.
— Что ты здесь делаешь? Как осмелился показаться в столице?
— Вот, значит, как ты правишь? Прости, что помешал вершить правосудие.
Два титана сошлись в битве. Евгений никогда не отличался спокойным нравом, а в непредсказуемых ситуациях талантом дипломата не обладал вовсе.
Он сделал несколько шагов в мою сторону. Я зашевелилась и отползла за его ноги. Как унизительно — сильный телохранитель лежит с переломами и хватается за ноги своего единственного защитника. Если сейчас он проиграет — это конец.
Глаза Демонова вспыхнули безумным огнём.
— Сейчас же покинь кабинет. Мой дом.
— Я так и собираюсь сделать, но сначала заберу то, что принадлежит мне.
— Принадлежит тебе? — засмеялся Демонов. — Все, что ты имеешь — дал тебе я. Все, к чему ты привык и чем обладаешь — мое.
Евгений зло усмехнулся.
— Полагаю, моя покойная матушка как-то сказала тебе то же самое?
Архонт молниеносно приблизился. Воздух наэлектризовывался, потоки энергии, исходящие от двух чародеев, опутывали комнату. Я увидела, как Кутисакэ в полной боевой готовности положила руку на рукоять меча в ожидании приказа. Лишнее движение или слово — и отец с сыном выпустят на волю своих демонов.
— Ты женишься на Ангеловой, — зашипел отец. — Если понадобится, я притащу к алтарю тебя за шкирку, как последнего щенка. Ты женишься и сделаешь наследника.
— Таковы условия?
Мне показалось или Евгений кивнул на меня?
Демонов помолчал, а потом рассмеялся.
— Мой мальчик, мне незачем выдвигать условия. Ты сделаешь так, как хочу я, — с нажимом произнёс правитель. — Но раз твоему сердцу столь дорога одна из слуг — забирай. Но помни, — он понизил голос до вкрадчивого шепота, — я могу отобрать её так же легко, как подарил. А теперь пошёл вон. Обратно в Екатеринбург.
Демонов развернулся, сел за стол и принялся читать отчёт. Время шло, но Евгений не уходил. Тогда отец строго посмотрел на не сдвинувшегося с места сына.
— Сегодня, — сдавленно заговорил хозяин, — ты уничтожил все хорошее, что нас связывало.
За сим он опустился на колено передо мной, просунул одну руку под плечо, а другой обхватил ноги, и поднялся. Я предприняла слабую попытку сопротивления, но лишь была крепче прижата к твёрдой груди.
Евгений открыл дверь с ноги и вышел со мной на руках, избитой и униженной, неся через весь особняк на виду у всей охраны и прислуги. Я не видела, с каким ужасом застыл Евсей, в глазах которого стояли слезы. Словно цепной пёс я ревностно оберегала репутацию наследника от любого дурного инакомыслия семь лет и вот сегодня я — причина её гибели. Что о нем подумают? Что скажут?
— Прочь! — бросил хозяин, и Бегунов с Самойловым вжались в стену.
Я сильно дрожала, но вовсе не от холода. Евгений усадил меня на заднее сидение и пристроился рядом. Водитель плавно тронулся с места. Хозяин попытался подтянуть к себе, но я отстранилась, боясь запачкать кровью его одежду. Он достал платок и мягко приложил к лицу, я дернулась от боли, снова из носа пошла кровь.
Красивые длинные пальцы потянулись к моим посиневшим рукам.
— Нет, — я отняла руки, — это не достойно вас.
Его брови взметнулось вверх.
— Хитоми-сан, я велю высечь тебя в назидание другим, если ты ещё раз скажешь, что меня что-то не достойно.
Он мягко коснулся, и я вздрогнула, ещё больше вжавшись в сидение.
— Сломано несколько пальцев, — рассматривая руки, констатировал он. — Мой целитель все исправит, — ободряюще сказал Евгений и пододвинулся ближе. Он, как и я, понимал, что на этом переломы не закончились.
Мне уже некуда было отодвигаться.
Он снял с себя пальто и набросил на трясущиеся плечи.
— Все хорошо, — он приобнял и поцеловал в висок. — Больше ты не служишь ему. Только мне. — Он властно обратился к водителю: — Едем обратно.
Ладонь тепло легла сверху пальто, запах которого я вдыхала уже минуту. Оно полностью пропиталось хозяином — жасмин с нотками корицы и имбиря.
Как я могла упустить самое главное — перемены в Евгении? Когда этот мальчик, худенький и шустрый, превратился в мужчину, с презрением попирающий правила и небрежно относящийся к общественному мнению?
Глава 18
Заседание начиналось позже, а заканчивалось всегда раньше. Стрелка часов перевалила за одиннадцать, и наследник едва удержался от зевка — прошёл лишь час с начала докладов. Он так и не привык вставать рано утром, а переносить заседание казалось невежеством, однако сегодня Совет закончит работу к двенадцати. Впереди всех ждала дорога до столицы.
Я стояла позади и видела, как подстроившись под монотонный отчёт начальника охраны порядка города, его ноги ритмично отбивали чечетку. Откинувшись на спинку большого кресла, одна рука преемника подпирала голову, а вторая свисала с подлокотника. Он почти не слушал и всем видом показывал, что каждодневные отчеты на протяжении двух месяцев утомили.
Это было просторное помещение, подготовленное специально для деловых встреч. Большую часть дня преемник проводил здесь. После докладов уходило часа два на просмотр прощений, петиций, случаев, показываемых особо по всей области, а когда-то Пермской губернии. Наш мир старался жить в тесном взаимодействии с людьми, отсюда все административные преобразования внедрялись в нашу жизнь.
Сегодня за круглым столом сидели самые приближенные: по правую руку губернатор региона Катаев Никита Андреевич, передавший на время свои полномочия Евгению, слева советник и начальник охраны порядка города Попов Дмитрий Сергеевич.
— Ночью был задержан беглый шаман, — продолжал тем временем докладывать начальник охраны. — Его господин требует наказать наглеца по всей строгости.
Евгений, ранее рассматривавший лепнину, встрепенулся и обратил взор на начальника. Шаманы редко сбегали от хозяев, потому что непослушание чаще всего выливалось в смерть. Впервые за два месяца нам попался такой случай. Я напряглась и внимательно следила.
— Почему он сбежал? — с напускной леностью спросил наследник.