- Тогда давай подарим ему вертолет!
- А время, когда всем будут нужны вертолеты, еще не настало и, дай Эру, не настанет никогда!
- Майтимо, тебе невозможно угодить, – попенял Тенька. – Уверен, с Арагорном договориться будет намного проще. Вот оттащу ваше привидение в виварий…
И тут притихший сгусток тьмы в сетчатой веревочной сумке подал голос.
- Пощади, волшебник, не сажай меня в виварий!
- А чего еще с тобой делать? – резонно возразил Тенька. – Ты существо интересненькое, малоизученное…
- Делай со мной что хочешь, лучше убей, но только не изучай! – взмолился узник и выдал последний козырь: – Я не тот, кто тебе нужен. Ты хочешь изучить черное умертвие, а я Саруман, Белый колдун!
Тенька пригляделся.
- О, точно! Интересненько это вышло! Чего ж теперь с тобой делать?..
- Не надо в виварий, – повторил Саруман. – Хоть на суд, хоть на казнь, хоть служить тебе буду, пока существует мир!
Майтимо только ухмыльнулся на такие мольбы, но Тенька неожиданно задумался, что-то прикидывая, а затем присел перед плетеной сумкой на корточки.
- Прям настолько не хочешь в виварий?
- Не хочу! Все, что угодно, только не туда!
Колдун почесал в затылке и тронул веревочные лямки.
- Тенька! – воззвал Майтимо к разуму друга. – Уж не собираешься ли ты отпустить исчадие тьмы восвояси?!
- Это ж не призрак, которого я так хотел словить, – пояснил Тенька, – а обычное сложное вещество, хоть и пакостливое. Ты глянь, какой он жалкий. Как тот балрог в подземелье, помнишь? А еще я вдруг подумал: если утащу его с собой, в этом измерении не останется ни одного представителя древнего зла. Что будут изучать потомки? Что скажут мои будущие местные коллеги?
- Ты рехнулся, и я говорю тебе это прямо сейчас!
Но Тенька уже принял решение.
- Саруман, поклянись, что ты не будешь тут больше безобразничать, и я тебя отпущу. Пока, конечно, мой будущий коллега тебя не поймает. А ты, Майтимо, не ругайся, а как специалист по клятвам придумай подходящую формулировку, чтоб не отвертелся!
Лорд Химринга с лязгом вогнал меч в ножны и мстительно завернул такое, по сравнению с чем их прежняя клятва о сильмариллах казалась невинным обещанием.
Саруман надолго замялся, но делать было нечего, и клятву пришлось повторить в точности. Тенька оттащил веревочную сумку к краю двора, перекинул через парапет и хорошенько встряхнул.
Темный дух вылетел на волю как пробка из бутылки и с неслыханной скоростью бросился прочь.
Тенька прищурился ему вслед и крикнул:
- Лети, лети! Чтоб я тебя здесь больше не видел! Только сунься, пока я жив!
Майтимо почувствовал, как от последних слов друга к горлу подкатывает ком.
- Тенька, – тихо напомнил он. – Ведь ты человек.
Слова выговаривались с трудом, царапая сердце. Майтимо никогда прежде не говорил об этом вслух, но он помнил юного мальчишку на Тангородриме. А теперь у этого мальчишки жена, дети, крохотные морщинки вокруг глаз, и двадцать пять лет ему еще дашь, а вот семнадцать – уже никак. И ведь это для Майтимо прошло больше тысячи лет. А для Теньки – всего лишь около десятка.
Тенька посмотрел ему в глаза и удивленно спросил:
- Ты чего вдруг так расстроился? Ну, человек, и чего теперь-то?
- Саруман – бессмертный дух, который живет тысячи лет. А ты в лучшем случае проживешь чуть больше сотни, и в конце будешь немощным стариком, – Майтимо сглотнул мерзкий ком и заставил себя закончить: – По моим… по нашим… по Сарумана меркам ты очень, очень скоро умрешь.
- Да ты не расстраивайся, – Тенька хлопнул его по плечу. – Какое мне дело до Сарумановых мерок! Я это так ему, на всякий случай сказал.
- Да при чем здесь Саруман, – с досадой поморщился Майтимо. – Мне тебя будет не хватать, Тенька. Всем нам.
И подумал, что выглядит это глупо. Как будто колдун уже состарился и собирается отойти в мир иной. Или куда там в Принамкском крае люди уходят.
- Да говорю ж, не расстраивайся, – повторил Тенька. – Майтимо, ну чего ты как неуч? Не собираюсь я жить чуть больше сотни!
- Т-то есть?! – до этих слов лорду Химринга казалось, что он уже разучился удивляться.
- Понимаешь, там так интересненько получилось…
- Тенька, говори как есть, или я сам убью тебя сию секунду!
- Ну вот, – продолжил колдун, будто совершенно не понимая терзаний друга. – Когда я изобрел водяное зеркало и понял, сколько есть всяких разных миров, а в них до кучи измерений, то подсчитал, что на исследование полутора процентов уйдет приблизительно девятьсот шестьдесят два с половиной года. Словом, пришлось принимать меры! Помнишь, я у тебя кровь просил, а ты не давал? Во, а Феанаро потом дал. И Юрген дал. Вернее, его Клима на это уболтала. В общем, я выделил элемент долголетия, синтезировал его под свои нужды и…
- Говори сразу, – оборвал Майтимо. – Когда ты умрешь?
- Кто ж это знает? – искренне округлил глаза Тенька. – Но проживу достаточно, чтобы исследовать хотя бы пятьдесят процентов! Ну и стариться сильно не буду… Ой, Майтимо, ты чего, плакать собрался?
- Вот еще! – лорд Химринга отвел глаза. – Настоящие нолдор не плачут! Идем скорее, там весь кофе выпьют без нас.
- Не выпьют, – безмятежно сообщил Тенька. – Мешок-то с зернами у меня…
Три минуты спустя
Когда Майтимо и Тенька вернулись на пир, там как раз активно обсуждали, что делать с остатками Минас Моргула. Большинство было на стороне Арагорна, который грозился развеять вертеп Тьмы пеплом по ветру.
Тенька тут же включился в полемику, ратуя за сохранение памятников старины.
В конце концов, Арагорн объявил, что если Тенька обязуется натащить в Минас Моргул побольше своих знаменитых приборов, а еще желательно кафедру с учениками в придачу, то пусть, пожалуй, стоит. В этом случае остатки зла выйдут оттуда сами, естественным путем, спешно пакуя чемоданы и теряя на бегу башмаки.
- Вот спасибо! – обрадовался Тенька. – Я туда не только кафедру с учениками, я еще друга Феанаро притащу! Организуем там парник, посадим сильмарилловые деревья и попробуем скрестить их с бело-кофейными – вроде того, которое теперь у тебя в фонтанном дворе растет.
- У меня растет ЧТО?..
А праздник шел своим чередом. На жаровню поставили первую партию кофе, из кухни принесли свежеприготовленные сладости.
Раздались радостные возгласы: небо на востоке начало светлеть.
- Такое событие, как рассвет, нужно отметить великим тостом! – решил Арагорн и посмотрел на гостей из иного измерения. – Нолофинвэ, вы мудрейший из присутствующих, я прошу вас сказать несколько слов перед началом нового дня.
Но Нолофинвэ лишь улыбнулся.
- Это большая честь, и я хочу распорядиться ею действительно мудро. Пусть право великого тоста достанется Майтимо.
Лорд Химринга округлил глаза.
«Мне?! Нолофинвэ, с какой стати?!»
«Речь Теньки никто не поймет», – так же мысленно ответил дядя.
«Вот и говорил бы сам!»
«Дорогой племянник, хватит отпираться. В конце концов, я передаю тебе не корону».
«Так это месть! Мелочная месть Второго Дома!»
«Как тебе будет угодно», – глаза Нолофинвэ смеялись.
Майтимо поднялся, высоко держа чашу с горячим ромашковым чаем. Все взоры обратились к нему, а сам лорд Химринга глядел на дядю, Теньку, Глорфиндела, детей Элронда, на Леголаса с Гимли и на множество людей, что были в зале.
Слова для речи не нужно было подбирать.
Кажется, он знал их всегда.
- Друзья! Мне ценно думать, что я могу назвать так каждого из вас. Давайте выпьем за наступающее утро. За дни, которые мы пережили, несмотря ни на что. За дни, которые переживем. За такие мгновения, как это. За друзей и родичей, за кофе и боярышник, за хорошее варенье, за все миры разом и – балрог с ней – за просвещенную науку. Мы живы, молоды и почти бессмертны, я каждого из вас могу назвать настоящим нолдо. Да пусть же будет так!
Чаши и кубки звонко встретились на середине стола, и в тот же миг из окон хлынули первые лучи долгожданного рассвета.
КОНЕЦ