- Кстати, чем вы там занимаетесь? – заинтересовался Майтимо.
- Пытаемся воссоздать процесс преломления полихромной амплитуды эзотерических колебаний и расслоения света... – Тенька прервался, увидев характерно задумчивые лица слушателей, и со вздохом упростил заготовленную речь до двух слов: – Делаем сильмариллы.
- И что, получается? – с недоверчивой иронией спросил Финдекано.
- Да! У нас почти все готово. Денек-другой, и полученные вчера образцы полностью облучатся под прессом разницы искажений, а потом...
- Постой, – Майтимо поднял правую кисть. – Ты хочешь сказать, что спустя два дня у вас на руках гарантированно будут настоящие сильмариллы?
- Конечно! – радостно воскликнул Тенька. – А если Кано сегодня сыграет...
- Подожди, я сейчас его приведу, – Майтимо вскочил и выбежал за дверь.
Вернулся он спустя полчаса, со стороны улицы, весь в репейных колючках и с обожженным крапивой лицом. Сел к столу, выпил чаю. На немой вопрос товарищей признался:
- Кано удрал. Как услышал про “еще один день”, Теньку и сильмариллы, прямо с постели сиганул в окно и скрылся в кустах. Я и не ожидал, что он умеет так шустро и бесшумно бегать.
- Не догнал? – полуутвердительно спросил Финдекано.
- Нет. Сначала по зарослям гонялись, а потом Кано белкой взобрался на самую высокую сосну во дворе и заявил, что слезет, только если я поклянусь священной горой Таникветиль, что не посмею запихивать его в будку и запрещу другим.
- И ты поклялся?
- Пока нет. Но снимать Кано с сосны у меня тоже не хватило духу. К тому же он ругается и бросается шишками.
- Довели, – сокрушенно прокомментировал Финдекано. – Я пойду, его успокою.
Глядя в окно, как друг безрезультатно нарезает круги вокруг сосны и уворачивается от шишек, Майтимо невесело заметил:
- Похоже, нам все-таки придется потревожить Даэрона и окончательно смешать с грязью репутацию нолдор...
К полудню было достигнуто хрупкое соглашение: Макалаурэ покидает сосну, окружающие при этом дружно клянутся не сажать его в будку. Туда поместят отважного во всех отношениях Финдекано с арфой, а Макалаурэ будет стоять неподалеку и давать профессиональные советы. Но на полигон с ним непременно отправится Майтимо, чтобы хоть как-то сдерживать безнравственные планы изобретателей.
Полигон был большой, около гектара. Голая земля, присыпанная пеплом, красноватым песком и металлической крошкой. Кое-где – ямы и воронки, по периметру – груды серого камня. Тенька предупредил, что к ним лучше не подходить, а то они частично измененные – рвануть может.
- Вы бы хоть таблички для ясности расставляли, – посоветовал Финдекано.
- Некогда. Мы с Курво и так знаем, где какие камни, а посетителей у нас нет. Вы разве что, но я ж предупредил!
Посреди полигона был натянут широкий тент, под которым громоздилось оборудование: от простых кузнечных инструментов до невероятных конструкций, какие даже Морготу во сне не примерещатся. Чуть в стороне, в центре обведенного мелом круга, стояла та самая будка. Снаружи она выглядела как огромный гроб на ножках, поставленный вертикально и оклеенный тончайшими слоями алюминия. Внутри было столько проводов, что казалось невозможным запихать туда просто лютню, не говоря уже о Макалаурэ. На крыше будки торчали палочки, колбочки и трубочки, которые Тенька обзывал антеннами, транзисторами и переходниками.
Из-под тента вылез недовольный Куруфинвэ, с перехваченными ремешком волосами, ожогом на полщеки, вымазанный в черном и пурпурном, словно задался целью мимикрировать под цвета своего Дома.
- Тенька, где тебя носит? Такое ощущение, что ты в Валинор пешком ходил!
- Мы уговаривали Кано. Курво, как там вторичная реакция? Искажение протекает прямо?
- Да наперекосяк все без тебя пошло! У меня целая льдина под прессом растаяла, а новая уже начинает течь.
- Быть того не может! Я же изменил ее свойства!
- Очнись! В контуре степень разницы искажений в сотню раз выше нормы! Колдовство спекается, как застарелая кровь.
- Добавил бы чугунную стружку, – всплеснул руками Тенька. – Зря она у нас что ли целый день под квантовым половиком валялась?
- А ты мне сказал, что так можно сделать?! – напустился на него Куруфинвэ.
- Может, мы пойдем? – тихонько предложил Макалаурэ.
Внимание тут же переключилось на гостей. После бурного спора Майтимо с Куруфинвэ на тему: “Может ли Финьо заменить Кано и не проще ли похитить из-под трона Тингола Даэрона”, Финдекано все-таки утрамбовали в будку, опутали проводами, закрыли на висячий замок и просили играть, ни в чем себе не отказывая. Макалаурэ остался нервно ходить за границей мелового контура и давать советы, а Майтимо, чтоб не путался под ногами, посадили на болтающийся там же обломок Тангородрима, который Тенька все надеялся изучить.
И начался священный научный процесс.
- Финьо, сыграй нам так, как играл Кано в девятый раз.
- Макалаурэ, как ты играл в девятый раз?
- Курво, а которую часть моих вчерашних мучений ты называешь девятым разом?
- Ну, ты так здорово тогда взял верхнюю ноту, что потом час ворчал, будто оглох.
- Помню. Финдекано, не смей повторять моих ошибок. В этой конструкции убийственны любые звуки выше середины пятой октавы.
- Так что мне играть?
- Если в общем – песнь сотворения мира.
- Как вы себе это представляете?
- Ты у нас менестрель, как сыграешь, так и будет.
- Просто я сомневаюсь, что Айнур не пели пятую октаву...
- При чем здесь песня? Нам музыка нужна.
- Тенька не влезай, следи за транзисторами!
- Сам следи! У меня парообразный лед выкипает!
- А я говорил, что сначала надо сконструировать преломитель разницы искажений. А ты посылал меня к крокозябрам. Теперь из-за твоей лени у Майтимо волосы выпадут.
- С какой радости я должен остаться без волос?!
- Ты сидишь слишком близко к полю. Нет, не вставай! Так еще ближе получится. И в ту сторону тоже. Оно везде.
- А почему вы до сих пор при шевелюрах?
- На нас уже не действует. Финьо, ты там заснул?! Играй хоть тему Моргота, работа же стоит!
От звуков арфы будка начинала светиться и вибрировать.
- ...Макалаурэ, ты величайший и терпеливейший из менестрелей! Я горжусь, что ты мой кузен! Как ты сумел высидеть здесь двенадцать часов и не сойти с ума?!!
- Как-как, – мрачно, – не выпускали и все...
Постепенно Финдекано приноровился, Тенька и Куруфинвэ распределили обязанности, а Макалаурэ помимо ворчания начал давать дельные советы. К середине дня в будку залез Майтимо, отчасти из любопытства, отчасти – на спор. Он был единственным, кому эхо не било по ушам. Арфу или лютню Майтимо не признавал, барабаня мотивы “песни сотворения” пальцем по закрытой двери. Выходило громко и зажигательно, даже две антенны сгорели.
С приходом темноты гости вернулись в Химринг, а изобретатели остались на полигоне. Майтимо посчитал, что просто травяной чай – слишком слабое средство для приведения в чувство двоих менестрелей, которым целый день активно ездили ударными по ушам. Нет на свете столько травяного чая! Поэтому была открыта резервная бутыль валинорского вина, которое в сочетании с отваром произвело замечательный целительский эффект.
Назавтра Тенька в крепость не пришел. И послезавтра тоже. Он явился через три дня, уставший, но довольный, таща на плечах увесистый мешок.
- Курво к себе поехал, – объяснил вед, взваливая свою ношу на стол в главном зале. – А меня просил показать вам плод наших усилий.
Из мешка были извлечены три сияющих камня. Эльфы разинули рты.
- Вы точно не смотались втихаря в Ангбанд? – севшим голосом спросил Майтимо.
- Нет, – ухмыльнулся Тенька. – Но это еще не все. Кано наиграл на десяток таких камней...
- Я... на СКОЛЬКО?!
Тенька достал еще три камня.
- Остальные Курво себе забрал. А вот эти, – мешок покинули два синих кристалла с узором серебряных прожилок, – творчество Финьо.
- Только не говори, что вы и мои перестуки превратили в камни, – вырвалось у Майтимо.