Но шагала Кира уверенно, смотрела нахально, так что чужие руки могли отдыхать. Смотри, да не засматривайся, любуйся, но не пытайся любить!
— Девушка, сейчас начнут! — прозвучал мужской голос сзади и очень близко, почти под ухом. Задумавшаяся Ева вздрогнула, но не рискнула повернуть к нему голову — поцелуешься ещё ненароком.
Парень шагнул к двери, придержал её, пропуская. Но первой прошла, вынырнув из-за Евиной спины, какая-то девица. Ну и топик на ней был! Мало того, что с "полочкой", чтоб без лифчика, мало того, что телесного цвета, так ещё и прозрачные окошечки в пикантных местах прорезаны. Сейчас это было отчётливо видно, потому что "утряслись" грудки на полочках, осели чуток, и в окошечки весело глядели вишнёвые глазки. Парень хищно хмыкнул, уставился.
Девушка, не глядя на него, одёрнула топик, и глазки пропали из окошечек, снова цвет везде телесный. Впрочем, книзу он всё-таки розовел, чтобы подчеркнуть пупок. Чуть приотвернувшись, дёрнув животиком, она быстро прошла в зал. Кира толкнула бы подругу в бок и шепнула: "Учись производить мимолётное впечатление!" Но её не было рядом, был парень, придерживавший дверь и всем своим видом говоривший: "Ну!"
— У неё билеты, — пролепетала растерянная Ева.
— Да здесь много пустых мест. Пойдём-пойдём!
Она в последний раз оглянулась и нерешительно вошла в полутёмный зал. Ещё бы он её за руку втащил!
— Вон, полряда свободно. — Парень встал, явно пропуская её вглубь.
Надо бы подальше уйти от непрошеного ухажёра, да Кире обещала за дверью следить. После некоторой заминки Ева села на третье от края место. Если подсядет, буду отодвигаться к середине ряда, там вон вроде приличные люди сидят.
Но парень не преследовал её, сел с самого краю и, казалось, потерял к девушке всякий интерес. Исполнил долг вежливости. Может, свою девушку ждёт? Эх, а она и не поблагодарила.
Ева открыла было рот, да тут же и рыгнула газом. Содержимое желудка взбурлило, чуть не выплеснулось. Струя газа шибанула в носоглотку, обожгла. Ох, как неудачно! Не заметил? Зато в животе полегчало.
К счастью, полутьма резко упала до тьмы, которую тут же прорезал мерцающий жёлтый конус.
Конечно, девочки предпочли фильм о любви, но Ева специально попросила кассира, чтобы постельных сцен было поменьше. Вообще чтоб не было. Кассир обещал, и это обещание теперь, в общем-то, сбывалось. Зато было много сцен экстраординарных.
Вот молодёжная компания, набившись в несколько легковушек, едет в подмосковное село на уик-энд. Село это славится своими умельцами, которые из списанной сельскохозяйственной техники делают крутые аттракционы, сами их "крутят" и неплохо на этом зарабатывают.
Вот на лужайке стоит остов грузовика, из него высовывается металлический столб, к которому через сложную механическую систему прикреплено огромное, в три человеческих роста, колесо. К нему подходит шикарная блондинка в белом бикини. Механик в кабине переводит рычаги, и колесо нависает в двух ладонях от земли. Девушка подлезает под него, ложась ничком, лицо к земле, груди подплющены, служитель (по виду — типичный сельский пьяница) подкручивает колесо так, чтобы она могла взяться руками за поручни и поставить ноги на педали. Тщательно принайтовывает клиентку к колесу, сначала в талии, потом руки и ноги. Морщинистые трясущиеся руки крупным планом резко контрастируют с белизной бикини и свежестью молодой кожи.
Всё, девушка закреплена. Её спрашивают, нужен ли кляп. Да, конечно, но пусть его приладит кто-то из её компании. Руки-ноги — ладно, но из этих грязных рук — кляп?! В свой рот?! Это делает крутой качок в чёрных шортах, заодно проверяет крепление. Мужик обижен — он тут работает уже пять лет, и никто пока не жаловался. Качок недоверчиво качает головой, украдкой целует раздутую кляпом щёчку и машет рукой механику в кабине.
Колесо плавно поднимается на пару метров. Крупный план — расширенные от ужаса глаза блондинки, невнятное мычание, сжимаются руки на поручнях. Тарахтит мотор, мужик объясняет парням, что если солярка вдруг кончится, то они во избежание падения должны будут налечь вон на ту лебёдку и крутить её, крутить до изнеможения. Солярка, конечно, кончится непременно и парни изрядно попотеют, но это отдельные комичные кадры, а основное всё происходит в небе.
Колесо медленно вращается. Блондинка отходит от ступора и постепенно начинает наслаждаться полётом. То сжимает поручни и упирается в педали — будто и не привязана, то отпускает их совсем — чтобы почувствовать, что не падает. И не упадёт… если не подведёт двигатель, но на этот случай парни уже взялись за ручку лебёдки, задрав головы вверх.
Камера показывает замечательные виды сельской природы, как они видны с высоты десятка метров, как это всё, вращающееся и даже убыстряющим вращением немножко смазанное, предстает глазам блондинки. Передаётся даже головокружение! Она довольно мычит, будто песню поёт. Разрывает её грудь восторг. Крикнуть бы на весь район! Зря кляп сидит, ой, зря!
Вращение не только ускоряется — меняется его направление. Ось колеса начинает покачиваться из стороны в сторону, тело движется по сложной траектории, напоминающей "американские горки" или объёмную восьмёрку. Груди то и дело заносит, их перекашивает, белый лифчик сдвигается, кое-что обнажая. Постепенно восторг проходит, девушку, судя по виду и дёрганьям кляпа, начинает тошнить.
Парни бросают лебёдку, запускают бумажных голубей из цветной бумаги, бурно обсуждают, чей пролетел ближе всего к носу бедняжки. Она отчаянно жмурится — в глаз бы не попали. И не видит ведь голубя до того, как услышит резкий "вж-жик" перед самым лицом, вот в чём беда-то. Так её друзья умеют швырять голубей.
Внезапно шум дизеля прерывается, наступает самая настоящая сельская тишина. Механик отчаянно дёргает рычаги, один отваливается, потом орёт, и парни нехотя перестают крутить бумажных голубей и начинают крутить ручку лебёдки. Они не знают, что сейчас всё вершит электромотор, зарытый в землю, крутят до седьмого пота, ругаются.
Но колесо не спешит возвращаться на землю. Оно будто с катушек сошло, вихляет и наклоняется, его плоскость перебирает все ориентации. Бедную девушку швыряет туда-сюда, в глазах снова ужас, лифчик перекрутился, чашки болтаются где-то на спине…