– Чтобы снять их, нажмите вот эту маленькую кнопку и защелка откроется, – сказал Грин.
– Договорились, – сказал Флойд. – Где моя тысяча?
36
– Вот оно, малыш, – сказал Кир Резерфорд Огл, сидя в огромном кресле и ловко управляясь с джойстиками. – Вот он, полет на Луну. Время Ч минус полчаса, отсчет пошел.
Это зрелище предстало взору Аарона Грина, когда он проник внутрь огромного грузовика ГОСПОД на задворках Декейтерского Гражданского Центра в городе Декейтер, Иллинойс. Было семь тридцать утра, День Флага{63}.
– Боже мой, – сказал Аарон. И это было все, что он смог произнести в течение нескольких первых минут.
Снаружи грузовик выглядел как обычная фура с контейнером на платформе. Контейнер, стальной ящик размером примерно с трейлер, был совершенно новый, с иголочки, с безупречным трехцветным логотипом ГОСПОД на боку. В эти дни, когда Почта Соединенных Штатах помаленьку удалялась в те же дали, в которых уже исчезли автобусы «Грейхаунд», этот логотип стал таким же привычным, как почтовый ящик. Если такой грузовик не попытается припарковаться на вашей подъездной дорожке, вы его и не заметите. На задах Декейтерского Гражданского Центра, зажатый между фургоном для доставки продуктов и фургоном телеканала «Северная Америка», он был невидим. Единственным признаком того, что он перевозил не почту, был негромкий низкий гул и волны жара, колышущиеся над маленьким люком в крыше. Грузовик возил на себе собственную электростанцию.
Аарон вошел через заднюю дверь, открывающуюся прямо в узкий проход между стойками с электронным оборудованием длиной футов десять. Атомные подводные лодки должны выглядеть примерно так же, думал он, рассматривая стойки и отмечая знакомые формы и логотипы самых топовых систем «Пасифик Нетвеа».
Проход заканчивался своего рода офисом и центром связи. Вдоль обеих стен тянулись стойки вроде барных в несколько ярдов длиной, а в середине стояла пара письменных столов. Все горизонтальные поверхности были залеплены желтыми липкими заметками и заставлены телефонами, ноутбуками, миниатюрными фотокопирами и степлерами. На уровне головы висели тяжелые полки и снова стойки с оборудованием, на сей раз с телевизионным: видеомагнитофонами под трех-с-четвертьюдюймовые и полудюймовые кассеты, мониторы и другие приборы, которые Аарон неуверенно опознал как устройства для видеомонтажа.
Передняя треть трейлера принадлежала Ки Оглу. Выглядела она совершенно иначе. Остальные его отсеки были красивы и высокотехнологичны, но все по-настоящему большие деньги пошли на этот.
Трейлер был восемь футов в ширину. Здесь соорудили полую сферу восьми футов диаметре, установили в центре большое кресло Ки Огла, а затем покрыли всю внутреннюю поверхность сферы мониторами. Каждый из этих мониторов был примерно с экран ноутбука. Все они были полноцветными, высокого разрешения. Прямо посередине моря маленьких экранов красовался двадцатидюймовый телевизор.
– Добро пожаловать в «Око», – сказал Огл. – Добро пожаловать в «Око Ки».
Как только он это произнес, Аарон увидел, что Ки Огл сидит в центре восьмифутового глазного яблока, вымощеного изнутри компьютерными мониторами и с телеэкраном в качестве зрачка.
Аарон уже знал ответ, однако все равно должен был это сделать: он принялся считать мониторы. Их было ровно сто. Каждый из этих мониторов отображал данные, на обработку и визуализацию которых Аарон Грин потратил последние два месяца. Весь опыт, наработанный на фокус-группах в «Пентагон Тауэрс» – на фальшивых перестрелках, пожарных учениях, кинопросмотрах, изуродованных уборщиках, разыгранных семейных склоках и прочих сценариях, порожденных воспаленным воображением Шейна Шрама – воплотился в анимированные графики и диаграммы на этих ста мониторах.
Внимательно рассматривая графики, Огл мог оценить эмоциональное состояние любого члена СОР-100. Однако они несли гораздо больше информации, чем Огл мог поглотить в реальном времени во время напряженных предвыборных сражений. Поэтому Аарон придумал очень простую цветовую схему. Фон каждого монитора менялся в зависимости от общего состояния подопытного. Красный цвет означал страх, стресс, гнев, тревогу. Синий говорил о негативных эмоциях, базирующихся на высших функциях мозга: несогласии, враждебности, отвержении. Зеленый означал, что объекту нравится то, что он видит. Зеленый – это хорошо. Яркость цвета, независимо от оттенка, показывала интенсивность эмоций.
Подойдя поближе и приглядевшись, Аарон увидел, что аж восемьдесят, а то и все девяносто из участников СОР-100 были сейчас при часах, как того и требовало соглашение с «Огл Дата Рисеч». Нашлось и несколько отщепенцев. Почти все они были женщинами. Одна из проблем, которые могли возникнуть при реализации программы СОР, заключалась в массивность часов – на женской руке они выглядели нелепо, и большинство женщин не желали носить их постоянно. Оставалось надеяться, что они держат их в сумочках и наденут перед началом трансляции.