– Гарольд, полагаю, – сказал Мел, когда коп подошел поближе.
– Что у нас тут, малыш? – спросил Гарольд у парня.
– По мне так кредитный мошенник, – сказал тот.
– Вылезай-ка, малый, – сказал Гарольд, бросай зловещий, оценивающий взгляд на Мела. – Не делай плохую ситуацию еще хуже.
Мел, полностью потерявший контроль над ситуацией, наливался яростью. Он выбрался из машины, раздраженный, испуганный, в первый раз за долгие году испытывающий чувство безнадежности, и сказал:
– Я не знаю, что за чертовщина приключилась.
– Пока что ничего не приключилось. И не приключится, если ты не выкинешь какую-нибудь глупость.
– Я просто хотел заплатить за бензин и ехать дальше в Кэчер.
Гарольд посмотрел на парня и сказал:
– Бога ради, да с чего кому-то ехать в Кэчер?
Мел знал продолжение, но Гарольд все равно сказал:
– Там же никого нет, кроме шайки лунатиков.
Мел сказал:
– Позвольте говорить откровенно. – Он провел достаточно времени в сельской местности, чтобы знать, что откровенность здесь в чести. – Я не пытаюсь никого наколоть и честно не знаю, почему мои карты не работают. Слушайте, возьмите мой Ам-Экс, наберите восемьсот и узнаете, что на меня открыта толстенная кредитная линия. «Тексако» получит свое, и я понятия не имею, почему банкомат свихнулся.
Гарольд посмотрел на него, потом на парня.
– Он нарушил какие-нибудь законы?
– Не совсем.
– Приятель, ты выглядишь вполне достойно. Давай сходим спасем твою банковскую карту и отправим тебя восвояси.
Они подошли к банку, который закрылся в три пополудни. Гарольд забарабанил в дверь и из-за нее выглянула Девушка с Прической.
– Милая, твоя машина съела карту этого человека. Сдается мне, ты могла бы выковырять ее, чтобы он поехал дальше в свой... – тут Гарольд не смог сохранить невозмутимое выражение, – ...Кэчер.
– Кэчер, – взвизгнула та, – да какого черта кому может занадобится в Кэчере?
К этому моменту Мел знал все о недостатках Кэчера и просто сказал:
– У меня там кое-какие родственники.
Милая скрылась в банке, открыла машину с обратной стороны и достала карту Мела.
– Прежде чем я отдам ее вам, мистер, я должна убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете, – сказала она.
Усевшись за стол, она вызвала Чикаго, задала несколько вопросов и присвистнула, качая в изумлении головой.
– Братишка, – сказал она, отдавая ему карту, – мне следовало обращаться с тобой гораздо уважительнее. Ты, оказывается, богатый паразит.
Мел расслабился; надежда выбраться из Майами живым возвращалась.
– Можно мне разменять сотню, чтобы заплатить вундеркинду из «Тексако»?
Гарольду это не понравилось.
– Ну-ка, ты, ловкач, поосторожнее. Это мой племянник. Будешь острить о моей родне, проведешь ночь в камере.
Мел зарделся от собственной глупости, обдумал несколько вариантов ответа и решил промолчать.
Милая разменяла ему сотню. Мел поблагодарил ее и решил покинуть Майами как можно скорее и по возможности не раскрывая рта. Он вручил вундеркинду двадцатку.
– Серьезно, мистер, – сказал парень, отсчитывая сдачу, – вы поосторожнее. Люди, бывало, уезжали туда и не возвращались. Тамошние шахты уходят вниз на пару миль, а с психов и спроса никакого.
Мел сел в «Мерседес» и осторожно выехал из города, сопровождаемый Гарольдом с радарной пушкой. Все, что мне нужно, думал он, это угодить в одну из скоростных ловушек Гарольда. Едва покинув зону действия радара, он развернулся в сторону Кэчера и утопил педаль газа.
Пока он ехал, растительность вокруг становилась все более чахлой и редкой, пока не исчезла совсем, а плавные изгибы холмов сменились зловещими уступами. Сама дорога пошла выбоинами, сотрясающими раму «Мерседеса». В отдалении он мог разглядеть мрачные конусы терриконов, очень похожие на уэльские отвалы, которые периодически осыпаются и хоронят под собой маленькие деревушки в печальных долинах. Здесь не было ни ферм, ни ранчо, только кое-где виднелись брошенные хижины, наследие тридцатых. Вдоль дороги тянулась единственная телефонная линия. И никаких признаков электричества. То и дело попадались сбитые животные с местным колоритом: броненосцы, опоссумы, время от времени дохлый кот. Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее Мелу хотелось развернуться и ехать домой.
Уже в виду разбросанных зданий города он именно так и поступил. Он затормозил в миле от Кэчера, заложил вираж и погнал на север со скоростью сто миль в час, а за ним развевался петушиный хвост из желтоватой, насыщенной свинцом пыли. Мел с гордостью считал себя рациональным человеком. Обычно это означало способность держать свои страхи под контролем. Сегодня – готовность им поддаться.