Чейз Мерриам водил «Мерседес-Бенц» размером с авианосец и не перед кем за это не извинялся. Автомобиль был снабжен встроенной противоугонной системой, но Чейз понятия не имел, как она работает. Он ей не пользовался. Более того, он даже не удосуживался забирать с собой ключи зажигания или запирать двери, потому что никогда не парковал машину дальше чем в пятидесяти футах от человека с пистолетом. Его парковочное место на Манхэттене стоило больше, чем двухуровневая трешка на Среднем Западе и являлось, вероятно, более надежным вложением средств.
Очень, очень дорогая машина сама по себе излучает мощное психологическое силовое поле. Разбить боковое стекло «BMW 535i» – это рутинный нью-йоркский жест, все равно как прыжок через турникет. Чейз Мерриам и сам частенько испытывал соблазн попробовать – обернуть руку пиджаком и врезать по стеклу, просто чтобы посмотреть разлетающиеся голубые бриллианты. Но большой седан – «Мерседес», «Роллс-Ройс» или «Феррари» – по-прежнему вызывал в людях благоговение. Они уважали такие вещи на интуитивном уровне. Может быть, в глубинах их душ таилось застарелое убеждение, что такими машинами могут владеть только боссы мафии или колумбийские наркобароны. Но Чейзу Мерриаму нравилось думать, что дело не только в страхе перед воздаянием. Ему нравилось думать, что глубоко внутри их побитых и зачерствевших сердец все еще жило преклонение перед Знатью.
Мерриам видел ролик с симуляцией бокового столкновения – он был на ознакомительной кассете, которую ему вручили в представительстве «Мерседес». Симуляция выполнялась с помощью голого шасси с огромным бетонным блоком, приделанным спереди и раскрашенным тревожными черно-желтыми диагональными полосами. Как и полет пули, взрыв баллон или взмах крыльев колибри, процесс столкновения был недоступен невооруженному взгляду; разглядеть его можно было только в замедленной съемке, в которой полосатый бетонный блок надвигался сбоку с грацией призрака, абсолютно бесшумно и, казалось, со скоростью улитки. Но когда он вплывал в борт большого седана «Мерседес-Бенц», будто скользящее по летнему небу облако, борт машины вминался внутрь, голова манекена дергалась вбок, и только тут становилось понятно, с какой бешеной скоростью двигался черно-желтый джаггернаут.
Такое столкновение могло стать роковым. Чтобы уразуметь это, не требовалось пересматривать видео симуляции многократно. Жертва всегда принимала удар виском, а именно там хранилось все самое ценное. Фронтальные доли мозга содержат вашу личность, и если обод рулевого колеса врежется в них на скорости шестьдесят миль в час, самое худшее, что вас может ожидать – это развод; затем вам придется выбросить старые галстуки и купить новые. Подумаешь, большое дело. Новая личность, особенно после долгих лет жизни в компании старой, может даже оказаться интересной. Височные же доли куда важнее – именно в них протекает процесс мышления. Слева, то есть с той стороны, которая при боковом столкновении травмировалась сильнее всего, хранились логические, рациональные и пространственные способности, и после того, как в них врезалась дверная рама, вы оставались без работу. Максимум, что вам светило – это курсы гончарного дела.
Сотрудники «Мерседес» оказались достаточно предусмотрительны, чтобы об этом позаботиться. С помощью черно-желтого бетонного блока они уничтожили движимое имущество компании стоимостью в несколько миллионов долларов, многократно просмотрели пугающе беззвучное замедленное кино и внесли несколько изменений. Эти изменения привели к тому, что левое полушарие мозга Чейза Мерриама пребывало в полной безопасности – насколько это вообще возможно при езде на автомобиле.
Сложенные вместе, эти факторы – охраняемая парковка, его спокойная гавань в Уэстчестере, в котором преступность по-прежнему оставалась вне закона,а также мистическое психологическое силовое поле и замедленные фильмы – дарили Чейзу Мерриаму чувство неуязвимости. И это было хорошо, потому что он любил засиживаться в своем офисе в нижнем Манхэттене допоздна. Если бы он водил «Субару» и парковал ее на улице, он был бы лишен такой возможности. Ему было бы слишком страшно выходить на улицу после наступления темноты – пришлось бы ночевать прямо в офисе на кожаной кушетке, чтобы поутру обнаружить на месте «Субару» ободранный остов.
Лучше всего ему работалось как раз по ночам. И эта работа более чем окупала стоимость большой машины. Единственным недостатком такого режима было то, что проклятые часы в последнее время непрерывно его отвлекали. В принципе, он не так чтобы и возражал. Ему нравилось быть в курсе политических событий. Эта штуковина на запястье оживала только раз или два в день, и всегда это было что-то важное. Все равно что личный ассистент, который ничего не делает, кроме как отслеживает политические события и дает знать, когда стоит включить телевизор.