Сначала я отказывалась, но потом поняла, что если я хотя бы не попытаюсь, то никогда не узнаю, смогу ли я сделать это как композитор фильма. Как только я закончила колледж, я открыла небольшую студию звукозаписи в своём лофте. В то время это была не самая современная студия, но она позволяла мне сочинять и записывать музыку. Первый день я провела за чтением сценария, а второй день пыталась придумать музыку для конкретной сцены. Выбрать это было нетрудно.
Фильм был о первой любви и душевной боли, которую она приносит. К тому времени, как я закончила читать сценарий, я уже сочинила музыку в своей голове. В течение нескольких часов после подачи музыкальных реплик, «Darling Films» и Козима Карп предложили мне мою первую работу в качестве композитора саундтрека.
Несколько лет спустя я обнаружила, что работаю над другой партитурой для той же производственной компании и директора. Я не видела окончательного варианта, но работала исключительно согласно режиссёрским указаниям. Я встречалась с Козимой несколько дней назад вместе с Роджером. И хотя это четвёртый фильм за последние три года, который я забила для «Darling Films», я всё ещё мало знаю о них, кроме того, что им удалось получить ряд хитов с тех пор, как они официально открылись пять лет назад. Два моих самых близких друга также работают с кинокомпанией — Роджер в качестве музыкального руководителя и Патти в качестве их публициста.
В отличие от моей студии в Санта-Монике, моя музыкальная студия здесь находится в маленькой угловой спальне лофта, которая раньше была обращена к кирпичной стене и легко могла быть принята за чей-то шкаф. Студия состоит из вертикального пианино «Steinway» и стола с Mac, монитором, тремя висячими плоскими экранами и синтезатором. В комнате есть звуконепроницаемые стены, которые могут выдержать действительно, действительно, абсурдно громкую музыку. С одной стороны стены находится книжный шкаф, в котором хранятся награды, которые я получила за последние несколько лет, работая в качестве композитора фильма. Мне никогда не приходило в голову отправить их в Лос-Анджелес. На моём столе две фотографии в рамках. На одной — мои родители в день их свадьбы, оба со счастливыми лицами. На другой — мы с Джулианом и его семьёй, сделанная всего за несколько дней до того, как в нашей жизни произошла трагедия. Над столом в рамке висит гравюра Эдварда Мунка «Крик», которую Джулиан подарил мне на пятнадцатилетие.
Как и студия в Санта-Монике, моя студия здесь — моя гавань. Я могу злиться сколько угодно. Я могу плакать, пока сочиняю. Я могу кричать, когда расстроена, не беспокоясь ни о ком. Я могу создать что-то, что не имеет значения ни для кого, кроме меня самой. Внешнего мира не существует.
Джулиана не существует.
Схватив третью чашку кофе и шоколадный круассан, который Алекс так предусмотрительно купил вчера, я сажусь за стол и набираю номер Марселя. После второго гудка он берёт трубку.
— Эванджелина, с тобой всё в порядке, дорогая? — в его голосе прозвучала тревога.
Нет! Твой великолепный сын занимался со мной любовью, бросил меня на следующий день и оставил только записку. А глупая я всё ещё хочет его.
— Да, я в порядке. Прошу прощения, Марсель. Меня только что затопило. — Я пытаюсь быть жёсткой. Я смотрю в окно, водя пальцем по стеклу.
— Дорогая, я в городе и хотел бы увидеть тебя как можно скорее, — говорит он без колебаний.
— У меня дедлайн, но он завершится не позднее четырёх вечера, — я продолжаю рисовать сердце на окне пальцем, прежде чем перечеркнуть его.
— Вот и хорошо. Ты хотела бы подъехать на Парк Авеню 740, или ты предпочитаешь встретиться где-нибудь ещё?
Мысль о посещении дома детства Джулиана и места, которое я когда-то считала своим домом, также нервирует меня. Шансы, что он там будет, невелики, но я не хочу рисковать.
— Вы не возражаете, если мы встретимся в ресторане?
— Да, конечно. Мы можем поужинать в Le Cirque в семь тридцать. Спасибо, Лина. Удачи.
— Увидимся. — Я вешаю трубку и впервые за несколько дней чувствую себя немного легче. Некоторые вещи никогда не меняются. Марсель всегда ужинал в Le Cirque три раза в неделю.
День проходит быстро, и когда замечаю часы в студии, уже три часа дня. Я отправляю музыку для первых нескольких сцен через Dropbox Роджеру и режиссёру. Как только я получу одобрение, то смогу обратиться к печально известному дирижеру Чедвику Дэвиду. Я не знаю, как бюджет инди-фильма сможет оплатить одного из самых известных и молодых маэстро в мире. Я думала о том, чтобы дирижировать своей собственной музыкой, но во меня нет столько уверенности, чтобы сделать это. Кроме того, я предпочитаю находиться в комнате с режиссёром, пока оркестр записывает партитуру.