На подсвеченных ветвях деревьев легкое дуновение ночи заставляет листья дрожать, словно предчувствуя приближение зла. Дрожащие рисунки света и тени вокруг меня создают иллюзию, будто земля колеблется под ногами.
В выстроившихся по дуге коттеджах свет горит в окнах только двух, Аннамарии и моем, хотя здесь припаркованы еще пять автомобилей. Если эти гости «Уголка гармонии» спят, возможно, тайный читатель роется в их памяти и ищет… Ищет что? Просто хочет познакомиться?
Читатель — кем бы или чем бы он ни был — хотел чего-то большего, чем просто узнать меня. Так же, как та антилопа в документальном фильме, которой пантера будет кормиться несколько дней, я — добыча. Возможно, есть меня не собирались, но как-то использовать — наверняка.
Я смотрю на Бу. Бу смотрит на меня. Потом на освещенные окна коттеджа Аннамарии.
Подойдя к коттеджу номер шесть, я легонько стучу в дверь, и она распахивается, потому что не закрыта на защелку. Я захожу и вижу Аннамарию, сидящую на стуле у маленького столика.
Она взяла из корзины яблоко, почистила, разрезала на дольки и делится им с Рафаэлем. Сидя у ее стула, золотистый ретривер только что схрумкал очередную дольку и теперь довольно облизывается.
Рафаэль смотрит на Бу и виляет хвостом, радуясь тому, что не придется делиться своей долей с собакой- призраком. Все собаки видят задержавшиеся в этом мире души. Истинная природа мира для них не такая тайна, как для большинства людей.
— Не случилось ничего неожиданного? — спрашиваю я Аннамарию.
— Так неожиданное всегда и случается, — отвечает она.
— Так неожиданное всегда и случается, — отвечает она.
— К тебе не заглядывал… какой-нибудь гость?
— Только ты. Хочешь яблока, Одди?
— Нет, мэм. Я думаю, тебе грозит опасность.
— Из тех многих людей, которые хотят меня убить, в «Уголке гармонии» нет ни одного.
— Откуда такая уверенность?
Она пожимает плечами.
— Здесь никто не знает, кто я.
— Я тоже не знаю, кто ты.
— Вот видишь? — Она дает Рафаэлю новую дольку.
— Какое-то время меня не будет в соседнем коттедже.
— Хорошо.
— Если ты вдруг закричишь.
На ее лице удивление.
— С чего мне кричать? Я никогда не кричала.
— Никогда в жизни?
— Человек кричит от неожиданности или когда напуган.
— Ты говорила, какие-то люди хотят тебя убить.
— Но я их не боюсь. Делай, что должен. Со мной все будет хорошо.
— Может, тебе лучше пойти со мной.
— Куда ты собираешься?
— Поброжу по округе.
— Лучше я останусь здесь, а ты поброди без меня.
Я смотрю на Рафаэля. Рафаэль — на Бу. Бу — на меня.
— Мэм, вы спрашивали, умру ли я за вас, и я ответил «да».
— Это было так мило с твоей стороны. Но тебе не придется умереть за меня сегодня. Не надо так торопиться.
В свое время я думал, что в Пико Мундо эксцентричных людей больше, чем где бы то ни было. Но теперь, попутешествовав, я знаю, что эксцентричность — неотъемлемая черта человечества.
— Мэм, возможно, спать опасно.
— Тогда я не буду спать.
— Принести тебе черного кофе из столовой?
— Зачем?
— Чтобы помочь не заснуть.
— Как я понимаю, ты спишь, когда тебе это требуется. Но дело в том, молодой человек, что я сплю, только когда этого хочу.
— И как это у тебя получается?
— Превосходно.
— Ты не хочешь знать, почему спать опасно?
— Потому что я могу свалиться с кровати? Одди, я понимаю, что твое предупреждение обосновано, и спать не стану. А теперь иди, куда должен.
— Хочу разнюхать, что к чему.
— Тогда разнюхивай, разнюхивай, — и она несколько раз втягивает воздух носом.
Я покидаю ее коттедж и закрываю за собой дверь.
Бу уже идет к ресторану. Я следую за ним.
Он тает, как легкий туман под солнечными лучами.
Я не знаю, куда он идет, когда дематериализуется. Возможно, собака-призрак может путешествовать на Другую сторону и обратно, когда ей вздумается. Я никогда не изучал теологию.
Для последнего дня января ночь на побережье в центральной части Калифорнии теплая. И спокойная. Воздух приятно пахнет морем. Тем не менее чувство нависающей опасности очень велико. Если земля разверзнется у моих ног и поглотит меня, я не удивлюсь.
Большие мотыльки облаком облепляют неоновую вывеску на крыше ресторана. Наверное, они белые, потому что становятся полностью синими или полностью красными, в зависимости от того, рядом с какой неоновой трубкой находятся. Летучие мыши, темные, не меняющие цвет, кружат чуть выше, кормятся этим ярким облаком.