В тот момент я вдруг необыкновенно остро почувствовал страшное одиночество. Потерялась среди миров! Я это и раньше понимал, но, когда Огнеплюй вслух высказал эту мысль, мне стало так тоскливо, будто не было уже никакой надежды и осталось только броситься на вагрский клинок, чтобы прекратить бессмысленную жизнь! Я даже машинально потянулся к поясу и… нащупал пустые ножны! Подняв глаза, я увидел, что моим мечом завладел Огнеплюй и держит его зажатым между зубов, словно это зубочистка.
— Отдам, когда возьмёшь себя в руки! — Процедил он, подняв повыше голову.
Это зрелище меня позабавило и немного взбодрило, хоть тоска никуда не делась, но я почувствовал себя увереннее и сильнее. Со мной был мой старший брат, который шутя, путешествовал по мирам и даже пересекал границу времени! Если привлечь его на свою сторону, то может всё ещё не так уж безнадёжно!
— А ты её и впрямь любишь! — Сказал Огнеплюй, возвращая мне акинак. — И конечно я помогу, чем смогу, но не надейся на чудеса, я не волшебник, я дракон! Между прочим, цель нашей прогулки перед нами!
Мы стояли у входа в пещеру, и я уже знал, что увижу внутри. Огнеплюй слегка дохнул в темноту и укреплённые на стене факелы эффектно загорелись, озарив внутренность пещеры ярким неровным светом. Ещё несколько шагов и в глаза мне ударил знакомый блеск. Ну, конечно! Брат хранил здесь свои личные сокровища, а судя по тому, какая куча золота громоздилась на полу, собирал он их давно и с большим успехом. Огнеплюй тут же взгромоздился на эту кучу и улёгся на ней с гордым и довольным видом.
— Значит, ты позвал меня сюда, чтобы похвастаться своими великими богатствами? — Спросил я.
— Да, но не только за этим! Я хочу показать тебе кое-что имеющее отношение к Анхе. Посмотри, вон там в сундуке.
Я открыл крышку небольшого сундука, на который мне показывал брат и обнаружил там кусок старой парчи, искусно вытканной золотыми нитями. Правда посреди этой роскоши красовалось давно засохшее пятно, характерного цвета и формы, вероятно оставленное Анхе в младенческом возрасте, незадолго до того, как её пересадили на пальмовые листья. Кроме парчи там был ещё небольшой заскорузлый пергамент, свёрнутый в трубочку и перевязанный шнуром с остатками восковой печати. Огнеплюй сделал мне знак, и я развернул этот пергамент. То было письмо некоему дону Самбульо, (дежавю кольнуло меня весьма откровенно), от владетельного ярла фьорда Скулланд, Сигурда Драконорожденного. Вот это был сюрприз! Во-первых, мне припомнился дон Клеофас, который называл себя Самбульо, во-вторых, я знал, что отца Ванхагена звали Сигурд, но, что это за прозвище «Драконорожденный»? Тут же припомнилась наша с ним попойка и «общие предки», которых мы вспоминали, перебрав горячего пива! От всего этого моя голова пошла кругом, я вопросительно поглядел на Огнеплюя, но тот только пожал плечами. В письме, написанном на старом испанском, было сказано следующее:
«Дон Диего, позаботься об этой девочке, она знатного рода, но никогда не должна узнать, откуда она и кто на самом деле. Отдашь её в монастырь или вырастишь подле себя — выбирать тебе. Сделай это — и твой долг оплачен!
Её имя — Анхелика.»
— И что ты об этом думаешь? — Спросил я Огнеплюя, когда закончил читать это короткое послание.
— Я думаю, что невольно вмешался в судьбу Анхе, хоть и не жалею об этом. А ещё я думаю, что мне придётся позаботиться о том, чтобы её жизнь имела более достойное продолжение и в этом ты мне поможешь! А сейчас, расскажи мне все, что знаешь об этом деле ты и чего не знаю я, а то по твоим прыгающим мыслям мало что понятно.
Я мысленно ругнулся, так-как только что рассказывал эту историю Анхе, но делать было нечего и, устроившись на сундуке, я начал свою повесть заново. Когда я закончил, чёрный лесной мрак снаружи пещеры стал серым, и я понял, что сейчас упаду от усталости.
— Можешь прилечь там. — Кивнул Огнеплюй в сторону разнокалиберных подушек сваленных в углу.
Я не заставил себя просить дважды и с наслаждением плюхнулся в это цветастое безобразие, подняв тучу пыли. Но прежде чем провалиться в сон, успел спросить: