— Каррамба, блин!
— Я лечу этим пираний! — Пояснила Анхе, показывая мне листья. — Раньше они ужасно страдали от морской болезни, а сейчас то-ли привыкли, то-ли просто боятся, что я снова заставлю их жевать листья пупырника чесошуйчатого.
С этими словами она удалилась, и мы с попугаем только вздохнули, глядя ей вслед.
Наверное, около недели мы шли без приключений, держа курс на юг и имея берег по левому борту. Анхе по-прежнему оставалась замкнутой и неразговорчивой, мы с Огнеплюем совещались лишь в полном одиночестве и шёпотом, а этого на небольшой тесной галере было достичь весьма непросто. В начале второй недели нашего плавания на горизонте показался парус. Я попробовал разглядеть его в подзорную трубу, имевшуюся в арсенале Анхе, но ничего толком не увидел.
(Ох уж этот Огнеплюй, ну хоть за оптикой мог бы «смотаться» в технически более развитую эпоху!)
Правда, сейчас именно он решил наши сомнения. Пока мы с Анхе пытались рассмотреть, что-то через мутные стекла, вставленные в помятый бронзовый цилиндр, мой предприимчивый братец взмыл под облака и слетал к незнакомому судну, проведя, таким образом, разведку с воздуха.
— Купец! — Шепнул он мне в самое ухо, когда снова водрузился на моё плечо.
— Это купец! Берём? — Спросил я у Анхе, которая тоскливо смотрела в небо, как будто надеялась, что из-за облака вот-вот вынырнет красный дракон.
— Берём. — Коротко бросила она, и мне совсем не понравилось отсутствие энтузиазма в её голосе.
Корабль был похож на бочонок, положенный на бок. Что ж, до появления величественных парусников, способных, шутя, переплыть океан, оставалось ещё несколько веков, а пока морские суда были тихоходными и неуклюжими. И это было нам только на руку!
— Возмутительно! — Воскликнул профессор Прыск, и все обернулись в его сторону. — Я думал о вас лучше, Драгис! Я считал вас гангстером поневоле, скорее жертвой, чем злодеем и даже сочувствовал вам! Но оказывается вы не просто злодей, а злодей со стажем, причём с многовековым стажем! Пиратство! Морской разбой! Что может быть хуже! Вам нет, и не может быть оправданий!
— Может быть вы и правы, господин профессор. — Задумчиво отозвался Драгис. — Но я всё же, с вашего позволения, продолжу свой рассказ, а уж потом сами судите, мог ли я, как-то по-иному действовать в тех обстоятельствах:
— Повторяю, что мы имели перед тем кораблём огромное преимущество — наша галера была втрое быстроходнее этой плавучей бочки. Ветер был попутным, а пираньи, почуявшие добычу, гребли, как одержимые. Вскоре на корабле заметили наше присутствие и подняли тревогу. Несмотря на большое расстояние, я отчётливо видел, как люди забегали по палубе, а на обеих боевых башенках появились лучники.
— Помнишь, о чём мы договаривались? — Спросил я у Анхе, которая только что закончила инструктировать абордажную команду.
— Помню! — Буркнула она и повернулась ко мне спиной.
— А о чём вы договаривались? — Спросил Огнеплюй удивлённым шёпотом.
— О том, чтобы не проливать лишней крови и совсем обойтись без драки, если купцы сдадутся. А ещё, переговоры буду вести я!
Попугай презрительно фыркнул, но промолчал. Мне самому, правда, не очень верилось, что удастся избежать столкновения: вид у стрелков на башенках был очень решительный, и они уже натягивали луки. Вдруг сильнейшее дежавю хватило меня, как обухом по затылку. Я же видел всё это совсем недавно! Корабль был другой, но очень похожий и флаги развивались на нём точь-в-точь, как на судне нашего старого знакомого Лимо! А это не он бегает там по палубе, среди рабов, снующих туда-сюда с тюками, такой же пёстро разодетый, словно лоскутный мяч? Вот только выражение лица у этого мерзавца было сейчас не фальшиво-приветливым, а перепуганным и мрачным.
Я подошёл к вертлюжной пушке, за которую цеплялся во время нашего скачка через проход в это измерение и, как можно небрежнее облокотился о борт галеры. Расстояние между судами быстро сокращалось и мне казалось, что я слышу, как звенит тетива на каждом луке, из которого целятся в нас эти угрюмые, внушительного вида, (не чета прежним), мужики.
— Эй, Лимо! Слышишь меня, подлый предатель? — Крикнул я таким громовым голосом, на который только был способен. — Это я с тобой говорю, Драгнар Белая Борода, побратим ярла Ванхагена, хозяина фьорда Скулланд, которого ты обидел в той деревне, что вы купчишки зовёте городом Амстердамом? Готов ли ты ответить за содеянное тобой и раскошелиться, чтобы выкупить свою никчёмную жизнь?