— Прости, — пробормотал Мэт, помотав при этом головой, словно сбрасывая наваждение. Точно так же порой говорила Анита. — Последнее время со мной творится что-то странное… И все же, — вздохнул он обреченно, — сейчас мы поедем в клинику, потом вернемся…
— Но… — попыталась возмутиться Ада, но махнула рукой. Если Мэт что-то задумал, то спорить с ним бесполезно. Можно только согласиться, но сделать все по-своему.
— А потом вернемся, — уже гораздо спокойнее произнес Мэт, — и домоем твой французский клозет. А ты уверена, что это французское слово?
— По-моему, да, — пожала плечами Ада. — Вот только вернуться не получится. Меня не пропустят в здание.
— Со мной и по моему пропуску пропустят, — заверил девушку Мэт.
Глава 13. Аида
Я изредка бросала косые взгляды на мужчину на водительском кресле. Что ему понадобилось от меня? Или разбитая кружка и поцарапанный лоб не давали покоя?
Из динамика лилась музыка, певец рефреном повторял: «Ты моя женщина, я твой мужчина. Если надо причину, то это причина».
Мэту когда-то нравилась эта фраза, но моим мужчиной он так и не стал. И вообще вряд ли станет. Об этом можно даже не мечтать. Если он изменит жене, то Луизе тут же станет об этом известно. А дальше по сценарию: развод, девичья фамилия и конец карьере. Изменил одной, изменит другой, а там и до измены Родине недалеко — так считали в Правительстве. И об этом было известно каждому магу, если он планировал дослужиться до высоких чинов.
Говорить можно о чем угодно. Сплетничать. Рассказывать про Мэта небылицы. Но все это будет неправдой. А вот скрыть магический шлейф измены не получится как ни старайся.
— Знаешь, с людьми иногда такое случается, — вдруг подал голос Мэт, оторвавшись от созерцания дорожных знаков и светофоров, — хоть и любят, но к друг другу не возвращаются.
— А знаешь ли ты, каково это чувствовать, — голос все же предательски дрогнул, — когда отпускаешь человека, которого любишь. Лишь для того, чтобы любимый человек был счастлив с другой?
— А счастлив ли? — вздохнул Мэт.
— Счастье обычно приносят и уносят одни и те же люди... — в памяти неожиданно всплыли сказанные кем-то слова.
— Я хочу… — Мэт очень медленно буквально по буквам произнес фразу, которую я, наверное, ждала всю жизнь без него. — Помоги мне… Помоги мне снова стать счастливым.
— Вряд ли получится, — покачала я головой и обреченно вздохнула.
Не могу сделать Мэта счастливым, при этом сама оставаясь несчастной. Только вместе мы смогли бы создать нечто прекрасное, но вместе для нас невозможно. Теперь невозможно. Впрочем, наверное, никогда не было возможно…
— И вы могли бы завоевать его любовь снова, — вещала ведьма. — Вы знаете, что такое любовь?.. Ой не надо, не отвечайте, — взмахнула она широким рукавом платья, как крылом. — Все равно скажете не то, что есть на самом деле. Да и вряд ли девица, не познавшая плотскую любовь, сможет верно судить о любви.
Я густо покраснела до самых кончиков волос. Откуда ведьме были известны такие подробности моей личной жизни, спрашивать не стала. На то она и ведьма, чтобы знать все о своих клиентах. Видеть их насквозь.
— Могу сделать так, что в его глазах, вы станете самой очаровательной и привлекательной, — продолжила ведьма. — Он будет сохнуть по вам. Тосковать, искать встреч.
Я отрицательно покачала головой. Краска сошла с моих щек, хотя они продолжали гореть, и теперь я стала белее мела, испугавшись за Мэта. По-настоящему испугавшись. Вдруг ведьма без моего на то согласия сделает то, что предлагала.
— Все правильно, — усмехнулась ведьма, — иногда надо уметь отказываться от человека, потому что ему на вас по большому счету наплевать. Потом наступит такой момент, что вам все равно… И в один прекрасный день, я надеюсь, вы будете вспоминать без надрыва о том, что у вас было. И не пожалеешь о тех шагах, которые вы предприняли для того, чтобы все это закончилось.
Но мне не было все равно. Тогда не было. В груди саднило от нестерпимой боли.
И сейчас не все равно, хотя внутри пустота…
Мэт кому-то заплатил на входе в клинику — нам очень быстро выписали пропуска, выдали одноразовые накидки и бахилы. За деньги все происходит мгновенно, который раз в этом убеждалась, а мне приходилось дожидаться подолгу в общей очереди, чтобы наконец выдали разрешение на посещение больного.
В палате мерно попискивали приборы, добавляя и без того в жуткую больничную атмосферу нереальности происходящего. Окутанный проводами отец неподвижно лежал на спине, как не живой. Но приборы показывали обратное. Мне показалось, что с момента моего последнего визита, он похудел еще сильнее — на небритых щеках появилась синюшность, черты лица заострились. Надо бы доплатить санитарке за уход и дополнительное питание. Но откуда взять денег? И так все, что зарабатывала, уходило на оплату отдельной палаты для отца и поддерживающих процедур. Сколько времени мы с папой еще протянем? Лечащий врач несколько раз уже намекал, что операцию откладывать больше нельзя. А все началось с простого недомогания…