— А что еще? — Мэт отвлекся от своего занятия и непонимающе уставился на меня.
— Положи тряпку, сними перчатки, — потребовала я, — и выйди за дверь.
Мэт беспрекословно подчинился. Удивительное рядом. Прежний Мэт стал бы упираться, требовать объяснений, а этот… Совсем другой.
Я вышла следом.
— Дойди до своей комнаты и представь, что срочно понадобилось навестить санитарную комнату, — менее требовательно предложила я. С этим Мэтом надо по-иному.
— Но я не хочу в туалет, — попытался возмутиться Мэт.
— Хорошо, — кивнула я. — Давай тогда так. Ты вспомни, когда тебе срочно нужно было попасть в санитарную комнату, но, как ты сказал, позывов сходить в туалет не было. Воссоздай, так сказать, ситуацию. Войди, пройдись до зеркала, обопрись руками о раковину и жди меня так, — попросила я.
Мэт спорить не стал. Но прошел не до своей триста четырнадцатой комнаты, а до лестницы. Я слышала, как он спустился на несколько пролетов, а потом побежал наверх, вихрем ворвался в санитарную комнату.
Я с тряпкой наперевес вошла следом.
— Смотри, — указала рукой на зеркало все в разводах. А ведь Мэт только что начистил его до блеска. Вытерла раковину там, где он упирался руками, а потом кафель под ногами Мэта. И везде грязь и песок.
— Вот оно что? — ошарашенно произнес Мэт. — На самом деле… Санитарная комната…
— Вот именно, — довольным тоном выдала я. — У вас небьющаяся самоочищающаяся посуда, непачкающиеся ковры и прочее, прочее, прочее…
— А в санитарной комнате полное отсутствие магии, — выдохнул Мэт.
— Нет, — улыбнувшись, покачала я головой. — Это самая магическая комната. Здесь маги избавляются от отрицательных эмоций. Ты только что это сделал, воссоздав ситуацию. Я тебе помешала, похоже, совсем недавно… На улицу бегать далеко и не всегда помогает, а в санитарной комнате можно запереться и выплеснуть все, что накопилось. Ничего, я потом уберу в виде мусора и разводов на зеркале или брызг на стенах.
— А я хотел помочь тебе, — обреченно проговорил Мэт. — Думал, вот сейчас домоем, дочистим все, и я наложу заклятье чистоты. А оказывается, что не надо этого делать, — хмыкнул он. — Где я с зеркалом буду о мужских и не мужских поступках разговаривать?
Он сначала улыбнулся, а потом негромко рассмеялся.
— Давай заканчивать уборку, — предложила я и тоже улыбнулась в ответ.
И Мэт меня сегодня не бесил. Удивительно. Как много, оказывается, я могу простить ему всего за смущенную улыбку и искренний негромкий смех, просто потому, что не хочу терять его снова, несмотря на то, он совершенно не заслуживал моего прощения.
Глава 14. Аида
Я снова уселась на пассажирское сиденье в Мэтовском внедорожнике. Второй раз за сегодняшний вечер.
— Спрашивай, — предложил Мэт. — Вижу же, что вопрос на кончике языка повис. И ты нервно подпрыгиваешь в предвкушении.
— Я про Аниту…
Договорить не успела. Мэт с силой вдавил педаль газа в пол, словно ждал только этих слов. Автомобиль взвизгнул колесами и рванул с места. Огни города в боковом стекле слились в одну сплошную линию. Я старалась не смотреть ни вперед, ни вбок, чтобы не задохнуться от ужаса. Интуитивно понимала, что на внедорожник наложена магия, и он ни за что не столкнется с другими автомобилями, лавируя между ними, но почему-то легче от этой мысли на такой бешеной скорости мне не становилось. Скорость я не обожала.
Мы давно покинули город и уже мчались по шоссе, продолжая лавировать между машинами, а потом Мэт свернул на какую-то проселочную дорогу — сплошные ямы да ухабы. Пришлось скорость сбросить к моей вящей радости.
Бесполезно спрашивать, куда мы ехали, — свой вопрос я уже задала, правда не до конца. Оставалось дождаться только ответа, но почему-то казалось, что он мне не очень понравится.
Когда дорога уперлась в лесную поляну и на этом фактически закончилась, Мэт вышел из автомобиля, бросил на сиденье телефон, часы.
— Вылезай, — потребовал он. — Оставь в машине все гаджеты, а также кольца, серьги, кошельки, сумочки и прочее.
— Может, мне проще раздеться догола? — съязвила я недовольно.
— Неплохо было бы, — без тени улыбки на лице согласился Мэт.
Я тоже кинула на сиденье телефон. Ничего больше у меня не было. Ни колец, ни серег я не носила принципиально. Колдовать мешали, энергию сдерживали — шутила, когда кто-нибудь интересовался, почему я не носила украшений. Не нравилось мне себя украшать — и все. Я не новогодняя елка, чтобы блестяшками от кончиков пальцев до ушей обвешиваться. Да и не вязались мои кеды с кольцом на пальце, желательно с бриллиантом — других камней я не признавала.