— Нет, не ошибся, — Мэт с силой стукнул по рулю, словно это автомобиль был в чем-то виноват…
Когда новая буфетчица вошла в комнату с подносом в руках, Мэт чуть не подавился воздухом. Она — в этом не было никаких сомнений. А она изменилась, отметил про себя Мэт: встретил на улице — прошел бы мимо. Смешно… По улицам он не ходил, в общественном транспорте не ездил, как она: работа — дом — работа. И все в автомобиле — от крыльца до крыльца.
Ада, Аида. Имя она поменяла еще на первом курсе. Мэт к этому не имел никакого отношения. Виноват язык программирования Ада. Над ней подшучивали и имя писали с маленькой буквы, чтобы страшнее было. Хотя… Запрограммировать ад было бы неплохо. Ада Лавлейс — в честь нее назвали язык программирования, дочь поэта Байрона. Аду Лавлейс причислили к первым программистам в истории.
Мэт хмыкнул — имя сменила, только лучше от этого не стало. Ад или Аид — одна суть. Глупая девочка.
На первом курсе у Ады была коса, сейчас Аида коротко стрижется под мальчика. Будь она в джинсах и безразмерной рубашке, точно не узнал бы ее — просто не взглянул и не обратил бы внимания. Во всех девушках с косой искал Аду, надеялся, что она снова ее отрастила. Но, как выяснилось, нет.
Узнал Аду не столько по манере двигаться, сколько по тонкой талии, на которой когда-то сходились его пальцы, по фигурным бедрам, обтянутым юбкой, по длинным ногам, по крошечным холмикам грудей, натягивающим шелковую блузку. Сейчас такие не в моде — все женщины от мала до велика стремились грудь увеличить. А ему нравилось — крошечный холмик аккуратно умещался у него в ладони. Узнал по слегка приоткрытым пухлым губам, когда Ада пыталась совершить какое-нибудь магическое действо. Сразу возникало желание впиться в них поцелуем. Казалось, он изучил ее тело вдоль и поперек…
От воспоминаний Мэту стало жарко, а в паху появилось знакомое, давно забытое томление, которое он испытывал, находясь только рядом с Адой…
Посидел еще немного в автомобиле, пытаясь привести мысли и чувства в порядок. Теперь можно идти домой — вот только желания не было никакого. Жена будет трещать без умолку — Мэт поморщился. Он давно научился простенькому магическому заклинанию — как бы молча слушать жену, но при этом заниматься своими делами, в нужных местах его рот открывался, а язык произносил слова «да», «нет», «конечно». Ему совершенно было не интересно, куда Луиза тратила его деньги. Да и свои тоже. О другом она не говорила.
Мезальянс для Мэта оказался недопустим, поэтому он и расстался с Адой-Аидой. Луиза вернулась к нему — они заключили династический брак сразу после окончания Академии.
Вот только на правительственную службу его не взяли, как рассчитывала супруга и ее родители. Его родители, впрочем, тоже. Одного из лучших выпускников Академии и не взяли. На защите диплома Мэт допустил непростительную ошибку, из-за которой ему снизили итоговую оценку на целый бал и которая стоила ему карьеры. Место мага-программиста в ЦНМТ — это все, что ему предложили в ректорате.
В тот день, когда Мэт получил диплом и направление на службу, казалось, что жизнь для него закончилась. Но как выяснилось, что и в Центре тоже есть люди и настоящие маги. Постепенно втянулся. А три года — не срок. Если у него будет хорошая характеристика, то после окончания отработки можно подать документы в один из правительственных офисов. Не страшно, что стартовать придется практически с нуля, всем и каждому доказывая, что Клод Мэтью Баррет достоин стать высокопоставленным правительственным чиновником, обладающим влиянием и властью. Достоин, потому что его родители принадлежали к правящей элите, достоин, потому что у него прекрасные образование и воспитание, достоин, потому что просто достоин.
— Ужинать будешь? — с порога поинтересовалась Луиза.
Мэт мысленно поморщился. Если бы жена приготовила ужин сама, он, может быть, и не отказался. Но ресторанная еда, пусть и хорошо приготовленная, в горло уже не лезла. Привычно вместо ужина обойдется бутербродами — по крайней мере, хлеб пекла их домработница.
Луиза даже не поинтересовалась, почему он пришел так поздно. Не удивительно — ее никогда не интересовали ни его жизнь, ни его работа, которую в Центре она даже работой не считала. Вот если бы он служил на правительство… Не часто, но иногда Луиза упрекала его, что ей негде сверкнуть своей красотой, нарядами и украшениями.
Мэт никогда не отрицал, что Луиза была красива. Даже очень красива, Аде с ней не сравниться. Вот только красота у Луизы была холодная, неживая. И она так берегла свою красоту, что категорически отказывалась иметь детей. А Мэт не настаивал — не хотел, чтобы его наследников воспитывали няньки, дети требовали определенных жертв и самоотдачи. Будущих Барретов должна воспитывать мать, это он усвоил с детства, чтобы привить наследникам чувство гордости за фамилию и воспитать в них определенные качества — организованность, смелость, решительность, ответственность за поступки, да и способность совершать эти самые поступки. А что могла дать няня? Ничего ровным счетом — она не мать его детей.