- Так ведь это вместо анестетиков, - оправдывалась пострадавшая.
- Ничем не могу помочь.
- Я ничего не чувствовала, потому что замерзла в воде. Сейчас отогреюсь и завою.
- Сестра, дайте пострадавшей снотворное,- ответил доктор и углубился в писанину.
- Может, у тебя найдётся прикурить, малышка? - заухмылялась искалеченная. - Есть что-нибудь про запас?
Нина повторяла своё слово несмотря ни на что.
- Жаль, - разочаровалась женщина. - Видишь, малышка, какая бывает жизнь. Я думала, что всю ночь буду танцевать в клубе. А теперь всю ночь мне будут ноги отпиливать.
Она громко, истерически рассмеялась, пытаясь мокрой зажигалкой зажечь мокрую сигарету.
Нина сидела возле неё, без передышки молвила свою молитву и тихонько плакала, закрывая лицо ладошкой.
Часть II
Дорога вилась и петляла, и наш грузовик скользил по ней всё глубже в тайгу. Я слышала, что большинство детских интернатов строятся в медвежьих углах. Но зачем свозить детей в лес? Впрочем, меня же просили много не размышлять на эту тему. Первый раз за год подвернулась работа. Нельзя сейчас её прозевать. В наше время очень непросто трудоустроиться. Даже с высшим педагогическим образованием. Частная школа, где я работала, закрылась, и пришлось сидеть на шее у родителей. К счастью, всё это в прошлом. Только бы начальство не разочаровать.
Грузовик остановился. Дорога кончилась. Дальше мы пошли пешком с местным охранником. Еще глубже в лес.
Получала эту работу тяжеловато. Пришлось использовать все свои связи. А иначе вообще не пробиться на рынке труда.
Мы долго шли по мшистой земле, однако паутины на деревьях не было. Спустя какое-то время на искусственно созданной поляне показался интернат. Мой провожатый отправился назад на пост, а у входа меня встречал заведующий - хороший друг моего вузовского преподавателя.
- Здравствуйте, Виктор Афанасьевич, - я приблизилась к упитанному, полулысому мужчине, который глядел на задний план, хотя я встала у него под носом.
- Здравствуй, Антония, - взгляд он не перевёл. - Документы готовы?
- Да,- я протянула ему файл с целой стопкой различных бумаг.
Он взвесил его на ладони и, вернув мне, сказал:
- Продолжим у меня в кабинете.
Мой новый шеф, резко развернувшись, чуть ли не подбежал к белым автоматическим воротам, приложил пластиковую карту лицевой стороной к сканеру, и две створки двери (такой же автоматической) разъехались, как в лифте. Жестом мужчина пригласил меня войти, вошел следом за мной и приложил ту же самую карту к другому сканеру с обратной стороны, чтобы закрыть двери.
Мы оказались на территории интерната и отправились в администрацию. Площадь большая, много места, как в хорошем спортивном лагере или студенческом городке, вот только не попадались детские площадки и сами дети. По тротуарам, молча, сновали одни работники. Когда я задала этот вопрос шефу, он ответил, что все воспитанники сейчас на занятиях в учебной части.
Мы вошли в здание управления также по пластиковой карте. Сотрудники редко сновали в немногочисленных коридорах. Секретарша преклонных лет подпрыгнула на месте, опасливо пряча в стол свои бумаги.
- Спокойно, - резковато кинул ей шеф, не останавливаясь. - Здесь все свои.
Я кивнула в знак приветствия, а она проводила меня таким взглядом, будто я отправлялась в последний путь. Мне даже сделалось неловко.
Кабинет заведующего интернатом, в целом, не отличался от кабинета заведующего любой другой организацией. Лишь почему-то отсутствовали фотографии воспитанников на стенах, грамоты, которые они могли бы завоевать в разнообразных детских конкурсах, социальные плакаты на тему здорового образа жизни.
- Мой друг Герасимов рекомендовал тебя как способного педагога, - шеф присел на свой вращающийся стул.
Я расположилась напротив его стола со своим заплечный мешком.
- Полагаю, он ввёл тебя в курс дела.
- Да. Я год занималась с его сыном в частной школе.
- Кто же ты по образованию?