Вот и день, когда должен был вернуться Женя из своего Димитрова, но у меня почему-то было плохое самочувствие. Болела голова, лицо было отёчным. Так хотелось его видеть, но я не могла встретиться с ним в таком виде и состоянии. Рано ушла с работы, а в зал ЛФК не заходила вовсе.
У меня уже был определённый опыт, в таких случаях, если можно, лучше отложить задуманное.
На следующее утро со мной было всё в порядке, и так не терпелось увидеть Женю. Всё моё спокойствие и рассудительность как рукой сняло. Я надела новую куртку, короткую юбку и чулки в красно- чёрную поперечную полоску. И выглядела так прикольно!
Мне так нравился этот внешний вид, что я так и отправилась на работу. Конечно, доктора так не одеваются, но на работе был белый халат, а на улице я не обязана выглядеть как доктор.
От Саши я узнала, что Женя вчера приходил в зал ЛФК. Я с трудом дождалась окончания рабочего дня и побежала в подростковое отделение к нему сама.
Нашла я Женю довольно быстро, чувствуя себя уверенной и необычной, думала, что Жене понравится мой внешний вид, и он обязательно развеселится. Он развеселился, но в его взгляде было что-то ещё.
Женя надел куртку и сказал, - пойдём. Первый раз он решил покомандовать, но тон у него был такой серьёзный, что я не стала сопротивляться.
Мы вышли в коридор, там стоял его друг и ещё какие-то ребята. Они на меня непонятно так посмотрели. Почему-то я почувствовала в этом просьбу о помощи. Женя задержался здесь на время, напряжённо бросил пару фраз знакомым.
Всё это было так странно и мне стало досадно. Наконец, объект моей страсти оторвался от своих друзей и вышел со мной на улицу.
Действительно, было что-то ещё, не зря я себя так плохо чувствовала накануне.
Наконец он, глядя в сторону, решительно сказал:
- Мне объявили бойкот в подростковом отделении за то, что участвовал с тобой в спектакле.
Сказать, что такого я не ожидала, значит, ничего не сказать. Я ещё не испытывала на себе бойкот, но почувствовала, что это очень неприятно. Вот вам и подростковая психология на практике, с максимализмом и жестокостью, нелепыми и непонятными.
Я растерянно смотрела на него и не знала, что сказать. Мы договорились, что на занятия он пока ходить не будет. Женя предложил встречаться на улице.
Я крепко задумалась над словами Учителя о том, что нужно видеть ситуацию в целом. Как же вовремя он дал мне наставления о любви.
В целом у меня возникала следующая картина и вопрося. Что же делать, что это за встречи на улице после открытых отношений? Чем я могла помочь Жене в этой ситуации? Он ведь был звёздным мальчиком и привык к теплу и вниманию, и ещё привык заботиться о других. Я где-то очень отчётливо чувствовала, что бойкот – это тяжело.
И тут мне пришла в голову мысль: а что если я пойду работать к нему в отделение? Меня в терапевтическом отделении уже особо ничего не держало. Пациенты из моей палаты выздоравливали, даже стоматологу, у которого было затяжное течение болезни, стало лучше. Вернулась с курсов доктор из ЛФК, она меня там не сильно приветствовала, к огорчению Алины и Саши. Последняя тоже собиралась оттуда уходить. Она уже договорилась, что будет работать в бухгалтерии тубдиспансера.
Я не стала обсуждать свои планы с Женей, чувствовала, что не так просто их осуществить. Ведь нужно не просто попасть в отделение, но и найти подход к его врагам.
И как же мне перейти в подростковое отделение? Ясно, что этот вопрос нужно обсуждать с руководителями. Я завела разговор о переводе с Заведующей терапии. В конце концов, чем не практика в подростковом отделении? Неожиданно я нашла поддержку в её лице. Она оказалась романтиком. От радости я рассказала об истинной причине моего ухода и о бойкоте Жене. Заведующая не возражала, чтобы я там работала, и даже содействовала. Моим стратегическим планом и согласием Жени она тоже не поинтересовалась.
Часть 11. Сильнодействующее средство.
Я уже не надевала полосатые чулки, когда шла договариваться с доктором из подросткового отделения. На мне было малиновое пальто, которое придавало более взрослый и слегка итальянский вид.
Докторше из подросткового отделения было около сорока лет. Она имела серьёзное и научное лицо, но ходила на работу в ярко-красном пальто, и Женя отзывался о ней с уважением. Хотя наша верхняя одежда так сочеталась цветами, у меня докторша особой симпатии не вызвала, как и я у неё.