Она так смутилась, что мне даже не пришлось упоминать симптомы и клинику шизофрении. И я почувствовала удовлетворение.
Докапываться дольше: «Кто ей это сказал, и зачем она это сделала?» я не стала, просто даже не знала, что делать с подобной информацией. Но я не просто «посадила неприятную тётю в лужу», а училась возвращать энергию самоуважения и поднимать конфликтные вопросы.
Хотя Женю уже было не вернуть, но какая-то часть внутренней энергии ко мне всё-таки вернулась.
Часть 19. Узнавая своё сердце.
После всех этих страстей и прощания с Женей я оправила в Храм на буддистский праздник. После холодного прощания с послушником Андреем в последнюю нашу встречу, у меня не было особых ожиданий на его счёт.
В это время я часто находилась в отрешённом состоянии и потакала самым разным своим причудам. Вот и на это раз везла на праздник красный абажур из шерстяных ниток. Меня научила его делать неформальная подруга Лена.
Мне очень нравилось необычное освещение, которое он давал. Я ведь любила всё необычное, и дала волю своему вкусу: ехала в длинном розовом платье в мелкий цветочек. Оно, конечно, не вписывалось в стиль монастыря. Но мне хотелось расслабиться после всех этих «подвигов».
Я так хотела расслабиться, что одела его, не смотря на то, что было ещё прохладно, а симпатичной кофты у меня не было, пришлось брать с собой куртку, которая была слишком тёплой, зато пушистой. А для соответствия энергетике Храма, у меня был «фингал» под глазом, немного прикрытый тональным кремом. «Фингал» был получен на тренировках по единоборствам и я «носила» его с гордостью.
Вот в таком настроении по дороге я встретила товарища по буддизму и соперницу по мужскому вниманию Алесю, которая скептически посмотрела на мою экипировку. Но меня не особенно задевало её мнение, после событий в тубдиспансере.
Мнение Алеси на мой счёт не только не беспокоило, а даже забавляло. Я наслаждалась тем, что от неё отличаюсь. Лучше или хуже? – этот вопрос даже не стоял. Я чувствовала своё сердце, я узнавала его, и мне очень нравилось, что оно такое отважное и тёплое.
По большому счёту даже мнение Андрея и Учителя, в тот момент надо мной не довлело, как обычно. Мне было и грустно, и радостно. Радостно от того что я себе нравилась, грустно, потому что я была без Жени.
Когда мы приехали в Храм Учитель как всегда отдыхал. Андрей был на месте, и общался со мной просто.
Я решила не показывать абажур Учителю, догадываясь о его отношении. Ведь я столько раз приглашала его в театр, в котором играла, приносила свои новые рисунки. Но по большому счёту искусство Учителя не интересовало, и мои эксперименты тоже. Я долго не могла понять этого. Ведь он с таким увлечением рассказывал о своих. Правда, в другой сфере, война, бизнес, жизнь на природе, криминальный мир, общение с духовными наставниками и социальными «бичами».
А вот Андрею абажур понравился. Он повесил его в маленькой комнате, и там стало прикольное освещение. Андрей смотрел то абажур, то на меня с интересом и удивлением. А я естественным образом держалась на расстоянии. Не потому что выделывалась, а потому что много пережила. И, похоже, от этого интерес Андрея возрос, он явно добивался моего внимания.
В это время в Храме жил мой любимый партнёр по восточным единоборствам Вадим. Он изучал боевые искусства и скрывался от материнской любви и заботы. Мне было заметно, что он злится, когда Андрей меня обхаживал, и от этого было приятно вдвойне. Ведь, на прошлом «Весаке» Вадим был весь в погоне за Алесей, хотя она явно предпочитала другого мужчину.
Я заметила, что в Храме люди часто менялись ролями, и попадали в противоположные ситуации.
А Андрей заметил моё внимание к Вадиму. То ли он хотел принизить конкурента, то ли понять моё чувство к нему… Он сказал, что Вадим – это взведённая пружина, всё время в напряжении.
- Я знаю, - вырвалось у меня с чувством. Первая любовь долго живёт в сердце. Мне даже недостатки Вадима были приятны. И я хорошо помнила его достоинства – с какой самоотдачей он занимался единоборствами. Он имел явные успехи в этом деле, и многих превосходил по способностям. К тому же Вадим был одно время в любимчиках у Учителя, и вдохновлял его на дерзкие шутки с властями.
Учителю пришлось отмазывать его от службы в армии. Он написал в соответствующую инстанцию бумагу, в которой давалась характеристика Вадима. Мол «усерден в посте и молитвах» и по религиозным соображениям не может служить в армии. «Отмазка» шла по духовной линии.